Все эти сложные операции требовалось проделать очень четко, иначе операция потерпит крах еще до начала. Более того, поскольку Черноснежку и Нико, как «девяточниц», подпускать к битвам за территорию было нельзя, они должны будут отделиться от штурмового отряда и вернуться на защиту Сугинами. По плану они пересядут на другой автобус у самой улицы Хонан — границы районов Сугинами и Сибуя — и поедут обратно. Таким образом, Харуюки оставалось сидеть рядом с Черноснежкой минут пять, не больше.

Харуюки робел при мысли о том, что ему придется действовать порознь с Королевой, которой он безоговорочно доверял, но наверняка Черноснежка беспокоилась об успехе операции куда больше него. Поэтому Харуюки вновь постучал себя в грудь, чтобы не подавать виду.

— Не волнуйся и доверься мне! Я всю суть процедур передачи территорий помню наизусть!

Стоило ему это сказать, как из-за спинки сиденья впереди показалась голова Нико, которая смерила его удрученным взглядом.

— Послушай-ка, Харуюки, кнопочки в меню будут нажимать командир отряда Грево и Рейкер, разве нет? Ты только и будешь, что сидеть на месте.

— Э-это, конечно, так… но я просто пытался донести свои чувства…

— Я, например, беспокоюсь не за чувства, а за то, действительно ли Грево сдержит обещание и вовремя сдаст территории. Они точно не передумают и не решат, что Сибуя им самим нужнее?

На ее вопрос ответила Черноснежка:

— Придется довериться. Вроде бы исполнителем с их стороны станет Первый Бастион, так что я полагаю, все пройдет гладко.

Харуюки рефлекторно придвинулся к Черноснежке и шепотом спросил:

— Т-то есть, Графит Эдж-сан?

— Ну, получается, что он.

— Т-тогда я не уверен…

Если Трилид Тетраоксида, с которым они встречались несколько минут назад, можно назвать воспитанным и предельно вежливым, то родитель его, Графит Эдж, славился характером, которому лучше подходили слова «своевольный» и «своенравный». Однако Черноснежка пожала плечами.

— Он сам за них расплатился. Не думаю, что после такого нарушит уговор, — шепнула она в ответ.

Как она и сказала, Графит Эдж действительно отдал Зеленому Королю бёрст поинты за территории Сибуя 1 и Сибуя 2. Пусть он и не уточнил, сколько именно, но наверняка огромную сумму.

Если так подумать, то и Такуму с Мажентой Сизза отдали огромную сумму очков, чтобы купить доверие Проминенса во время переговоров, и Харуюки тоже показалось, что он уже немало задолжал нескольким людям. Однако стоило ему задуматься о том, что стоило бы расплатиться хотя бы ударной работой в ходе битв за территорию …

— Эй, — как Нико вдруг просунула правую руку между сиденьем и подголовником и щелкнула Харуюки по лбу.

— Ай… ч-чего ты?

— Волнуюсь за тебя. Ты когда такие морды корчишь, чаще всего беспокоишься почем зря. Не думай о том, чтобы покрасоваться в бою. Просто сражайся так, как у тебя лучше всего получается.

Нико блестяще прочитала его мысли, и Харуюки оставалось лишь удрученно кивнуть.

— Х-хорошо… буду стараться так, как у меня получается…

На этот раз рука протянулась слева и ущипнула его за мочку уха.

— Ай… ч-чего ты, семпай?

— Да нет, ничего. Просто мне стало обидно, что Нико толкает такие пафосные речи, а ты и уши развесил.

— Н-но почему… — попытался подать голос Харуюки в ответ на незаслуженное наказание.

Но надо же было такому случится, что к нему протянулась еще рука, в этот раз сзади, и дернула за волосы на затылке.

— Ай… ч-чего ты, учитель?

Харуюки в слезах обернулся, увидел мягкую улыбку Фуко и услышал от нее еще более необоснованные обвинения:

— У вас там такая романтическая комедия завязалась, что я решила дернуть стоп-кран И, что еще важнее, Саттян, следующая остановка — мост Симидзу.

— М. Уже она… — Черноснежка мельком глянула на карту на потолке, затем обернулась к подруге и с самым серьезным видом проговорила: — ...Остальное на тебе, Фуко.

Фуко кивнула в ответ на скупые, но показывающие всю глубину их взаимного доверия слова.

— Я не подведу, Саттян.

Стукнувшись с Фуко сжатыми кулаками, Черноснежка еще раз взглянула на Харуюки и улыбнулась, не сказав больше ни слова.