Мы вернемся в Ниццу около 1 июня. Т<атьяна> М<арковна> и я шлем Вам сердечный привет и лучшие пожелания. Здоровья Вам.

41. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ 28 июня 1952 г. Париж 28/VI-52

53, rue de Ponthieu Paris 8

Дорогой Марк Александрович

Любовь Александровна <Полонская> сообщила мне о письме Шварца[175] к Вам (и прочла по телефону несколько строк из Вашего письма). Помимо того, я только что получил открытку от Даманской[176] с сообщением об «ответе» Шварца и с советами, что лучше всего было бы в изд<ательст>во предложить!

Я не могу на нее сердиться — потому что, вероятно, в ее действиях не было никаких дурных помыслов. Было, м. б., желание продемонстрировать свою влиятельность и свое право покровительствовать молодежи, только и всего.

Видел я Авг<усту> Фил<иппов>ну в присутствии Любовь Александровны и по своей рассеянности думал, что, м. б., в ответ на ее уговоры или даже предложение написать Александровой только неопределенно что-нибудь «промычал» (это было бы возможно и дало бы А<вгусте> Ф<илипповне> основание считать, что я с ней согласен). Но Любовь Александровна утверждает, что разговор наш хорошо помнит и что я никаких намеков на согласие не делал. Значит, все это выдумка Даманской, без малейшего и хотя бы невольного моего участия. В таком духе я ей и отвечу: спасибо, но занимайтесь впредь своими делами, а не моими![177]

Единственное, что мне неприятно, это то, что Шварц и Александрова могут думать, что инициатива моя. Если будет случай, дорогой Марк Александрович, будьте добры, сообщите им, как обстоит дело. Глупо во всей этой истории то, что Д<аманская>, по-видимому, написала, что «Адамович боится отказа»: значит, я будто бы считаю себя столь важной особой, для которой отказ недопустим!

Вот это-то я и хотел бы опровергнуть: ничего я не боюсь, ничего не жду, ничего не предлагаю, а, как говорят, кажется, в Одессе, «сижу и не рыпаюсь».

Благодарю Вас очень, что сообщили об этом происшествии. Удивительный человек Даманская, не знаешь, чего от нее можно ждать!

Надеюсь быть недели через 2–2.1/2 в Ницце. Любовь Александровна <Полонская> как будто еще колеблется, ехать ей туда или нет. По-моему, ей все-таки будет там лучше, чем где бы то ни было — и во всяком случае лучше, чем в Париже одной.

Крепко жму Вашу руку.

Ваш Г. Адамович

42. М.А. АЛДАНОВ — Г.В. АДАМОВИЧУ 2 июля 1952 г. Ницца 2 июля 1952

Дорогой Георгий Викторович.

Вы напрасно огорчены: эта небольшая история с Даманской не имеет значения. Я напишу Шварцу (как Вы этого хотите), что Вы тут ни при чем.

Не решаюсь Вам советовать, но думаю, что Вы могли бы «официально» предложить издательству книгу об эмигрантской литературе. Я думаю, что Вам ведь легко ее написать, а платят они прекрасно. Насколько мне известно, они принимают книгу и заключают договор (с авансом) лишь по представлении половины рукописи (для Маклакова сделали исключение и на днях подписали с ним договор, хотя он представил много меньше половины[178]). Но обычно авторы их запрашивают сначала «в принципе»: склонны ли Вы были бы напечатать такую-то книгу? Положительный ответ почти ни к чему издательство (да и автора) не обязывает. Однако и он имеет значение. Там сидят люди очень порядочные, и если им такая-то книга и «в принципе» кажется неподходящей или если их программа перегружена, то они так и отвечают, чтобы не вводить писателя в заблуждение.

К большому и приятному моему удивлению, некоторые книги продаются у них отлично. Лучше всего «Тайга» Максимова[179], — готовится второе издание! Прекрасно идет и «Жизнь Арсеньева»[180]. По совести, я не надеялся на денежный успех издательства. Очевидно, в самом деле там появился новый читатель! Почему же его нет в Европе? Ю.П. Трубецкой[181] пишет мне, что в Германии ди-пи книг не покупают. Русский «рынок» во Франции мы знаем.

Мы оба очень надеемся, что Вы тотчас дадите о себе знать, когда приедете в Ниццу. До того шлем Вам самый сердечный привет.

43. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ. 7 октября 1952 г. Манчестер

7/Х-1952 c/o Mrs Davies 104, Ladybarn Road Manchester 14

Дорогой Марк Александрович

Шлю сердечный привет из Манчестера, где все как обычно: дожди, мгла и холод. С грустью вспоминаю Ниццу и завидую Вам. Кстати, Вы ведь были и в Италии, куда я всю жизнь собираюсь поехать и где все еще не был. Чем я становлюсь старше, тем все чувствительней к солнцу, а судьба уводит меня от него все дальше.

В Париже я был недолго, видел Любовь Александровну <Полонскую>, был у Буниных[182]. Получил недавно из Нью-Йорка письмо от Яновского[183], который между прочим сообщает, что видел Александрову (до ее болезни), счел нужным заговорить с ней обо мне и в ответ услышал жалобу, что «Ад<амович>ч все подсылает к нам ходатаев». Ну как и где мне доказать, что никогда я никого не «подсылал», а страдаю от излишней услужливости друзей?! Но это — пустяки. А вот что меня заинтересовало: