Во вторую аудиенцию Дик от души посочувствовал защитнику и попытался его переубедить. Регент даже хотел ходатайствовать перед советом о смягчении наказания для миссис Шор, лишь бы Том отказался от планов на заговорщицу. Честь адвоката, гордость, возможная влюблённость — Глостер мог понять многое, но жениться-то на ней зачем?!

Теперь решение изменилось. Джейн буквально забросала регента письмами с мольбами о прощении. Да и злость Глостера сменилась усталостью. Рыцарю не должно воевать с дамами, в конце-то концов. Но мстительное желание помучить очередного влюблённого дурака никуда не делось.

— Г...господин регент... — выдавил, наконец, несчастный Томас. — Молю вас о снисхождении!

«Только бухнись на колени, и ни в какой Линкольн вы не поедите», — зло подумал Дик.

— Молчите! — приказал Глостер. — Смертная казнь заменена церковным покаянием. По завершении оного убирайтесь из столицы и никогда не возвращайтесь впредь. Оба! — прикрикнул Ричард и вышел.

Жарким июльским днём в одной лёгкой накидке с зажжённой свечой в руке Джейн Шор ходила по улицам Лондона. Она стучалась в каждый дом и просила у жителей города прощения. По завершении покаяния она вышла замуж за Томаса Лайнома, но вскоре осталась без средств к существованию и умерла в нищете. Подвыпившие горожане вскоре начали видеть её призрак в проулках и плохо освещённых улочках.

— Королевский совет полностью одобряет действия регента по разоблачению заговорщиков и благодарен ему за справедливость и проявленное милосердие, — Дик слегка поморщился, но председатель совета, явившийся к нему с хвалебной речью, этого не заметил и продолжил: — Неслыханная милость — предоставлять защитников для государственных преступников!

При предыдущем правителе, Эдуарде IV, этого права был лишён даже родной брат короля, герцог Кларенс.

— Передайте совету, — Ричард устало провёл рукой по глазам, — я благодарю лучших людей королевства за их поддержку и радение на благо Англии.

Председатель поклонился.

— У вас всё?

— Вдовствующая королева, — напомнил тот.

— С ней что-то не так? — Ричард усмехнулся.

— Её Величество продолжает скрываться в Вестминстерском аббатстве. Срок убежища в Святилище для преступников любых рангов строго ограничен и по английским законам не должен превышать двух месяцев. Он истекает.

Глостер неопределённо повёл плечом. В отношении украденной казны всё обстояло благополучно. Для Эдварда изготовили новые королевские регалии. В них юноша позировал художникам. К коронации давно подготовились. Да и дела в королевстве шли относительно гладко.

— Елизавета Вудвилл всё ещё удерживает младшего брата престолонаследника. И большая королевская печать находится в Вестминстерском аббатстве, — обозначил насущную проблему председатель совета. — Из-за этого коронацию уже несколько раз приходилось переносить.

— Какие мелочи, право слово! — Бэкингем появился незаметно и шумно одновременно. Дик не сомневался, герцог слышал всё сказанное. — Это просто, как день ясен. Пусть большую королевскую печать вынесет младший брат короля. Поскольку ребёнок чист перед законом, ему не нужно убежище. Королева обязана отпустить его. Её Величеству также надо бы присутствовать на коронации, но... — герцог развёл руками.

Генри в последнее время казался слишком довольным. Ричарда это несколько беспокоило. Именно так родич выглядел, когда влипал в какую-нибудь авантюру. Краем глаза Глостер отыскал ещё одного слушателя. Френсис Ловелл вошёл так же тихо, как и Бэкингем, но обнаруживать своё присутствие не спешил.

— Я рекомендовал бы совету составить делегацию в аббатство, — сказал Ричард. — Полагаю, архиепископ Кентерберийский справится с этой миссией, как никто другой. Комендантом Тауэра я назначил сэра Роберта Брекенбери, человека порядочного и знающего своё дело. Он будет следить за безопасностью принцев. На Её Величество это произведёт необходимое впечатление. Передайте ей также... — он мгновение помедлил, но всё же договорил: — Я даю слово заботиться о сыновьях Эдуарда и отвечаю собственной жизнью и честью за их жизнь.

Председатель снова поклонился и вышел.

— Герцог, — Дик смерил родича взглядом. — Вам точно нечего мне сообщить?

Бэкингем широко улыбнулся и покачал головой.

— Ричард, признаюсь, — начал он. — Вам корона пошла бы сильнее, нежели сыну Эдуарда, который, к слову, на него совершенно непохож.

— Я не хотел бы этого, — резко ответил Глостер.

— Вам могут не оставить выбора, — сощурился Бэкингем и откланялся.

Ричард, чуть надавливая, провёл ладонями по векам. После бессонной ночи глаза болели, а смотреть на белое или серебряное было больно.