– Сейчас будет.

Элор двигал руками, а камни в стене как будто раздвигались в разные стороны, образовывая отверстие.

– Ого!

– Здесь все может быть, так как ты захочешь. Стоит только пожелать.

Я решила попробовать и пожелала, что бы цепи пропали, что и произошло. Профессор смешливо изогнул бровь и, улыбнувшись, спросил:

– Они нам больше не понадобятся?

– Именно.
– Сделав вид, что не поняла его намека, ответила я.

Все оставшееся солнце мы провели за улучшением условий жизни, то там, то тут что-то придумывая.

Элор придумал, что мой шкаф должен быть ярко розовым, ссылаясь на то, что все девушки любят розовый, но исправив цвет на бежевый, я постаралась доказать ему, что это стереотип, который ко мне не имеет никакого отношения. Я придумала себе окно с выходом на Черный океан и представила на месте каменных дырявых стен, светлое деревянное покрытие. Профессор добавил небольшой камин, и, расширив комнату, положил возле него пушистую белую шкуру.

– А вышло совсем даже не плохо.
– Уперев руки в бока, сказал Элор.

– Согласна.

– Ужинать?

Когда я кивнула, профессор пропал и вернулся через пару минут, держа двумя руками тяжелый поднос с едой.

– Стол.
– Сказал он, и справа от камина появился маленький стол на двоих и два стула.
– Присаживайся.

За ужином мы почти все время молчали, перекинувшись парой слов. Я медленно жевала великолепную оленину и думала о своей дальнейшей судьбе. Подумав о том, что раз клятва с Шано прервана, женитьба состоится, я не смогла сдержать стон.

– О чем ты думаешь?

– О своей предстоящей свадьбе.

Поперхнувшись, он запил ком вином и сказал:

– Я, конечно, люблю тебя, но жениться не собираюсь.

– Причем тут ты?

– А разве ты не о нас сейчас думаешь?

– Нет, а о себе и Йэне.

Элор рассмеялся.

– Глупости, забудь. Неужели ты думаешь, что я отдам тебя кому то? А тем более Йэну.

– Да причем тут ты? Эта свадьба уже давно обговорена, с чего ты взял, что тебя будут спрашивать?

– Посмотри на меня.
– Я подняла на него глаза.
– Как ты думаешь, что выберут Реван и Валения? Не нужную свадьбу, после которой я обрушу на мир хаос и катаклизмы.
– Сказал он, а на его шее выступили чешуйки.
– Или предпочтут забыть о ней и выбрать мирную жизнь?

Вопросов больше не было, и я продолжила, молча, есть.

– Подожди, что ты сказал?

– Когда?

– Про не хочу жениться.

– Я пока не готов.

– Нет, до этого.

– Что я люблю тебя?

Да, мне не показалось.

Поняв, что попал в точку, Элор отложил приборы и взял меня за руку.

– Я люблю тебя. И буду любить. В моей жизни не может быть иной женщины кроме тебя. Это не пустые слова, это наше предназначение. И я не сдамся, пока ты не полюбишь меня.

– Я.... Я не знаю, что тебе ответить.

– Ничего. Мне достаточно того, что ты меня услышала.

Когда мы доели, свет неожиданно потух, как и в тот раз. Запустив в воздух два пульсара, я увидела, как профессор улыбается, сложив руки в замок.

– Боишься темноты?
– просил он.

– Не особенно. Я, так понимаю, что пора спать?

Он кивнул и, встав, протянул мне руку, помогая подняться.

Обойдя кровать, я поняла, что Элор не торопится уходить, о чем я его и спросила.

– Нет, я буду спать с тобой. Возражения не принимаются.

Забравшись, под одеяло прямо в одежде, я отвернулась и поняла, что он раздевается, что бы лечь спать.

Он опустился рядом и, укрывшись одеялом, повернулся на бок.

– Ты собралась спать в платье?

– Угу.

– И не надейся.

Он прикоснулся к моему виску, обездвиживая меня, и разворачивая на спину.

– Спать в одежде вредно.

Он потушил пульсары, и я почувствовала, как пуговицы на новом платье, расстегивают ловкие пальцы.

– Может не надо?
– Жалобно пропищала я.

– Я не смотрю, обещаю, прошлый раз не повторится.

Он расстегнул все до единой и бережно приподнял меня в воздух, стягивая рукава, по пути стараясь как можно более незаметно прикоснуться пальцами к оголенной коже.

Расправившись с одеждой, он поднялся с постели и, сложив платье, положил его на стул.

– Белье сама снимешь или мне снять? Я вообще-то пижаму тебе тоже принес.

– Я сама.
– Визгнула я, поднимаясь с кровати и бросаясь к комоду с вещами, даже в темноте стараясь прикрыть все, что было возможным.