Но охранник лишь бормочет что-то на французском и выводит меня из камеры. Следую

за ним по длинным коридорам, морщась из-за мышц, затекших после ночи, проведенной

дрожа на той койке. Наконец, он открывает дверь в комнату, судя по всему, для допросов и

кивает головой, чтобы я зашла.

– Мне нужно позвонить, – протестую я. – У меня есть права, знаете ли.

Дверь за мной с грохотом закрывается, и я остаюсь в одиночестве.

Я выдыхаю. По крайней мере, в этой комнате чуть теплее, чем в камере внизу, а

пластиковый стул более удобный. Сажусь, ожидая прихода Леннокса, или адвоката, или

детектива для проведения допроса, но секунды тянутся, а никто не появляется.

Пытаюсь мыслить логически. Что мне им сказать? Что если я не смогу настоять на своей

версии событий? С каждой пробегающей минутой представляю свою жизнь за решеткой без

права на УДО и чувствую, как моя решимость тает.

Перестань, Грэйс.

Делаю несколько глубоких вдохов и стараюсь успокоиться. Именно этого они и

добиваются: чтобы я испугалась и была готова разоткровенничаться. Разве мало я видела

такого в ТВ-шоу про полицейских? Подозреваемого оставляют вариться в собственном соку,

пока, в итоге, кто-то не приходит и не предлагает ему сделку. Но если они думают, что время,

проведенное в одиночестве, поможет расколоть меня, то ошибаются. Когда у твоей мамы рак,

ты проводишь много времени в ожидании ответов.

Как по сценарию дверь, наконец, открывается, и входит Леннокс.

– Простите, что заставил ждать, – говорит он, держа в руках два дымящихся

пластиковых стаканчика и коробку из булочной. – Был на вызове. Как вы? Голодны?

Он ставит еду передо мной. Свежие круассаны и булочка с шоколадом пахнут

восхитительно. А это?..

– Кофе, – говорит он, подталкивая стаканчик ближе ко мне. – И не из автомата.

Французы знают, как готовить правильный латте, отдаю им должное.

Он замечает, как я дрожу в своем шелковом платье.

– Вот, возьмите мой пиджак. Устраивайтесь поудобнее, мы пробудем тут некоторое

время.

Он накидывает свой пиджак на мои оголенные плечи, после чего устраивается за столом

напротив.

– Ммм, именно то, что мне нужно, – вздыхает он, делая большой глоток кофе и отрывая

кончик круассана. – Я не спал всю ночь, протоколируя улики. Признаю, вы ребята все

тщательно продумали, но никто не оставляет место преступления абсолютно чистым.

Продолжая есть, он откидывается на спинку стула, при этом ведет себя непринужденно,

дружелюбно и совершенно не похож на угрюмого агента, которого, как мне казалось, я знала.

Он играет в хорошего копа. Я прищуриваюсь и сжимаю губы.

53

N.A.G. – Переводы книг

В данный момент больше всего мне хочется сказать, куда ему стоит засунуть его

выпечку, но запах слишком аппетитный, а я не ела со вчерашнего дня. Желудок громко

урчит, и я тянусь за круассаном. Пропитанное маслом тесто буквально тает во рту, и я съедаю

все в три укуса. После чего залпом выпиваю полстакана кофе, и только тогда вновь начинаю

чувствовать себя человеком. Я уже собираюсь поблагодарить его, но вспоминаю, кто посадил

меня сюда.

– Получше? – спрашивает он.

Я киваю и не спеша потягиваю свой кофе, решив хранить молчание и посмотреть, что

будет. Леннокс приканчивает свою порцию, прежде чем откинуться на стуле и одарить меня

дружелюбным взглядом.

– Дело вот в чем, Грэйс. В данный момент вы меня не заботите. Я охочусь на рыбку

покрупнее, и вы это знаете, так что пришло время поговорить на чистоту. Расскажите мне все

и будете свободны.

Я решаю подыграть ему в его блефе.

– А что, если я виновна?

Леннокс фыркает.

– Я знаю, что вы всего лишь погрязли в играх Сент-Клэра. Я опросил достаточно

свидетелей, чтобы понять, что он может быть довольно убедительным. Возможно, он вынудил

вас думать, что все это просто игра, маленькое веселое приключение. Но это не так. Это

серьезные проступки, тяжкие преступления. Вы понимаете?

Даже лучше, чем он может себе представить, но заставляю тело просто продолжать

дышать. В конце концов, если у него есть против меня улики, то он бы уже использовал их