– По-хорошему, - заметил мне, - тебе не мешало бы переговорить с этой бабой.

– Натальей?

– Наверное. Я не знаю, как ее зовут. Неплохо узнать, как долго парень занимался творческой деятельностью, возможно, у него были другие агенты, с ними тоже не мешает переговорить. Также круг общения: деловые связи, чем вообще по жизни занимался. Короче, покопайся в его жизни и работе, что-то может всплыть.

– Легко сказать, - вздохнув, я посмотрела на него.

– Что?
– вздернул он бровь.

– Может, ты мне поможешь?

Рогожин рассмеялся, откинув голову назад.

– Ты не поверишь, но у меня есть работа, которой надо заниматься.

– А где ты работаешь?

– У меня своя юридическая фирма.

– Здорово, если меня посадят, найму у тебя адвоката.

– Боюсь, у тебя не хватит денег.

– А как же бонусная система в счет знакомства?

Он усмехнулся.

– Поговорим, когда позвонишь из-за решетки.

– Очень смешно. Значит, ты директор юридической фирмы?
– Я села на диван боком, подогнув под себя ноги.
– И видимо, фирма работает хорошо, раз ты появляешься там от случая к случаю.

– Это ты так пытаешься узнать что-то обо мне?

– А что такого? В конце концов, мы живем под одной крышей. Откуда ты взял деньги, чтобы ее открыть?

Рогожин усмехнулся, качая головой.

– Вообще-то, я несколько лет трудился на дядечку, потом открыл небольшой бизнес, он начал расти. Можно сказать, мне часто везло, хотя труда это везение стоило немалого. Я удовлетворил твое любопытство?

– Более-менее.

– Могу и я спросить?

– Попробуй.

– Сколько лет ты живешь со своим любовником?

– Что за странный вопрос, - усмехнулась я.

– Просто интересно. Мы же живем под одной крышей.

– Хорошо. Шесть лет.

– Ого. И много ты ему изменяла?

– Кроме Гарри ни разу.

Илья вздернул брови в удивлении.

– Так ты его любишь?

Я усмехнулась.

– Люблю, потому что не изменяла? Не уверена. Я вообще в любовь не верю. По крайней мере, я с ней не сталкивалась.

– Откуда такое циничное отношение к жизни? Родители сурово воспитывали?

– У меня нет родителей. Я из детдома.

– Вот оно что. И ты их не знаешь?

– Не знаю и знать не хочу, - заметила я, вставая с дивана, - они посчитали, что я им не нужна, а такие родители мне даром не сдались. Если вопросов больше нет, я пойду в комнату.

Я удалилась под внимательным взглядом Рогожина. В комнате рухнула на кровать, но вместо того, чтобы размышлять о положении дел, задумалась о детском доме и родителях. Мне никогда не приходило в голову узнать, кто они. Я сразу старалась привыкнуть к тому, что у меня их не только нет, но и никогда не было. Не потому, что так проще жить (хотя, наверное, проще), просто их ведь никогда и не было в моей жизни. Когда я была маленькой, детей из детских домов брали плохо, времена были нестабильные. А потом усыновляли в основном маленьких. Лет с семи я знала, что никто меня не заберет, потому, наверное, когда появлялись потенциальные родители, старалась не показываться или вести себя нарочито плохо. Короче, делала все, чтобы остаться в детском доме. Что это: своеобразный крик об одиночестве или желание уколоть себя сильнее, потому что так легче жить, когда с детства причислен к категории "ненормальных" детей? Последние годы у нас даже психолог был, только вся его болтовня меня раздражала, такие банальности он говорил, что хотелось врезать. Но врезать было нельзя, потому я пошла другим способом, ему было всего тридцать, и я стала вести себя с ним так же, как с Андреем. Противостоять мне было трудно, потому, чтобы не потерять работу, он от меня отстал. Короче, лезть к себе в душу я никому не позволяла. В том числе и Андрею, хотя он пытался несколько раз начинать душеспасительные беседы. Я его высмеивала, и он отставал. Так что если Рогожин надеялся, что я перед ним душу открою, то сильно прогадал.

Я бросила взгляд на часы: было пять вечера. Достав телефон, я позвонила Ване, другу Гарри, которого встретила на кладбище. Он ответил почти сразу и согласился встретиться. Мы договорились в половине седьмого в баре "ТвинПикс". Время было, поэтому я приняла душ, переоделась и даже немного накрасилась, неброско, чтобы не вызвать отрицательных эмоций, в конце концов, Гарри только что погиб, и радоваться тут нечему.

– Куда собралась?
– поинтересовался Илья, наблюдая из гостиной, как я прошла в холл и стала обуваться.

– Поеду добывать информацию, как ты и советовал.

– Приоделась... Значит, встреча с мужчиной?

– Да ты тонкий психолог.

– На всякий случай скажу: будь аккуратна. Следи за тем, что говоришь, и не зевай.

– Враг не дремлет?
– усмехнулась я.

– Точно.

Когда я пришла в бар, Ваня уже сидел за столиком возле окна. Махнул рукой и даже встал, смущенно подавая руку и исподтишка разглядывая.

– Что-то не так?
– поинтересовалась я.

– Нет-нет, просто... Вы, действительно, очень красивая.

– Спасибо, - пришла моя очередь смутиться. Мы уселись, я заказала чай. Ваня спросил:

– Так о чем вы хотели поговорить?

– Понимаете, мы с Гарри были вместе недолго, и я вдруг поняла, что ничего про него не знаю... Можно сказать, это желание узнать хоть что-то... Вы давно дружите?

– С детства. Мы с ним из пригорода, минут тридцать езды на автобусе. Жили в одном доме, росли вместе, ну и, как видите, с годами дружба не угасла.

– Гарри давно сюда переехал?

Ваня немного подумал.