– Мне надо найти ее, - сказала я вслух, бросив взгляд на Рогожина.

– Москвину?

– Да.

– Попробуем.

Дома он налил мне коньяка и приказал выпить все, сам же отошел к окну, набирая чей-то номер.

– Привет, - я слушала его разговор, глотая горячительный напиток и морщась, - мне срочно нужна информация на одного человека. Данных мало: Москвина Вера, родилась около сорока пяти лет назад. Не из нашего города, может, не из нашей области. Больше данных нет. Интересует любая информация, как можно скорее. Звони в любое время. Спасибо.

Илья сел рядом и уставился на меня.

– Как ты узнала об этой истории?

– Что?

– Тетя Люда ясно дала понять, что об этом за стенами больницы не болтали. Никаких знакомых и их знакомых, как ты наплела, у тебя нет.

Отставив бокал, я потерла лицо руками. Он все равно узнает, стоит ему выйти на Марину. Свяжет все воедино, может, не сразу, но свяжет. Мне не хотелось рассказывать. Это было ужасное, медленно наступающее безумие.

– Я, действительно, узнала случайно. Пыталась накопать что-нибудь на Наталью, на случай, если она будет наседать, искала ее старых друзей, попала к одной женщине, жившей по соседству. Она рассказывала про Наталью, а потом как-то всплыла эта история, совершенно не в тему, но я... не знаю, я вдруг почувствовала, что слишком много совпадений, понимаешь? Стала расспрашивать, но женщина толком ничего не знала, ей мать рассказывала. И вызнать не было возможности, потому что та уже умерла...

– И ты решила поехать в роддом?

– Да.

Рогожин устало потер лицо руками и некоторое время сидел, глядя перед собой, упершись локтями в колени.

– Ситуация, - высказался в итоге, поднимаясь, - вот что, давай поедим, надо успокоиться и все обдумать. Если Вера Москвина существует в природе, мы ее найдем.

И мы, действительно, нашли. Около одиннадцати у Ильи зазвонил телефон, переговорив, он что-то записал на листе.

– В соседней области была регистрация, - сказал мне, роясь в телефоне, - Москвина Вера Павловна, семьдесят третьего года рождения, зарегистрирована в поселке Рыбацкое, улица Ленина, дом шесть. Это около пятисот километров от нас, - добавил он, смотря карту.

– Надо выяснить, как лучше туда добраться.

– Я отвезу тебя. Завтра утром выедем, после обеда будем там.

Я кивнула, глядя на него.

– Спасибо.

Полночи я не могла уснуть, представляя, что меня ожидает в Рыбацком. Если эта та самая Москвина, что умерла в роддоме, по крайней мере, правду узнают ее родные. Они искали ее? Знали о ее беременности? Если нет, то встреча ничего для меня не прояснит, я так и не буду уверена в том, что я та самая девочка. И что? Идти к Абрамову? Нет, это выше моих сил. Уснула я под утро, проснулась разбитой. Илья предложил мне устроиться на заднем сиденье и поспать. К счастью, мне это удалось. Проснулась я, когда до Рыбацкого оставалось чуть больше ста километров.

Поселок оказался крохотным: две старые пятиэтажки и несколько частных домов, разбросанных вдоль дороги, выводящей к речке. Улица Ленина была единственной. Дом шесть располагался сразу возле поворота к реке, был обветшалым, участок зарос травой в половину человеческого роста. Ставни закрыты.

– По всей видимости, здесь никто не живет, - заметил Илья, - давай поспрашиваем соседей. В доме напротив женщина лет сорока развешивала на веревках белье, на наше приближение смотрела со строгим вниманием.

– Добрый день, - улыбнулся Илья, - мы ищем Москвиных.

– Москвиных?
– протянула женщина удивленно, отставляя таз и направляясь к калитке.
– А я уж подумала, хозяева дома объявились.

– Разве он не Москвиным принадлежит?

– Давно уже нет. Лет пятнадцать назад они его продали, сами в город переехали. Вот с тех пор никто здесь не появлялся. Пару раз приезжали хозяева, а потом как в воду канули.

– Вы не знаете новый адрес Москвиных?

– Нет. Но вы в десятый дом сходите, спросите Лену, она в больнице работает, помогала сиделку Москвиной искать.

Поблагодарив женщину, мы отправились в десятый дом. Он выглядел добротно: качественный сруб, хорошая отделка, облагороженный участок. На веранде сидела девушка лет тридцати с ребенком на руках и читала книжку. Увидев нас, поднялась и подошла к калитке.

– Мы ищем Москвиных, - сказал Илья, поздоровавшись, - нам сказали обратиться к Елене.

– Это я, - кивнула она, - зайдите, я вам напишу адрес.

Девушка скрылась в доме, малышка трех лет рассматривала нас с интересом, Илья ей улыбнулся и подмигнул, она засмеялась. Тут вернулась Елена с листком в руках.

– До города минут пятнадцать на машине, как выедете из поселка, держитесь главной дороги, никуда не сворачивайте, она выведет прямо в город. Проедете мимо автобусного вокзала, за ним будет магазин детской одежды и сразу поворот во дворы, ближайший дом -Ирины Георгиевны. Адрес я вам записала, и на всякий случай телефон сиделки.

– Простите, - кашлянув, сказала я, - а с кем она живет? Я имею в виду, кто-то из родных...

Елена посмотрела на нас с удивлением.

– Она одна. Пал Палыч, муж ее, умер лет семь назад, детей нет, то есть была дочь, но уехала больше двадцати лет назад и не появлялась. А других нет.