— О, конечно! Это не обсуждается!

Я молчала, не решившись сказать, что по-настоящему никогда и не каталась, если не считать далекого детства на Сноу-крик, это парк на севере штата. Даже маленькие склоны всегда заставляли мом коленки дрожать. О, да пусть едут на свои двойные бриллианты. Я останусь в лагере и напьюсь.

Так прошел весь день. Мы говорили и говорили. Мэгги показалась мне милой, умной, талантливой и просто красивой. Как Райан и говорил.

Мы пообедали с ней, правда, обед был вовсе не так хорош, как в Беверли Хиллз. И, поскольку все-таки на календаре было Рождество, нам подали кое-что особенное. Там было картофельное пюре, клюква из банки и индейка. Ямс, кажется, достали откуда-то из запасов, и просто покрыли сверху кубиками маршмеллоу. А вот роллы мне понравились. Правда, понравились. Они напомнили мне старшую школу, хотя там обычно подавали ужасную еду: увядшую зелень, жесткое залежалое мясо, какие-то странные блюда. Но роллы были просто класс. Роллы и тосты. Здешние напомнили мне школу. Я подумала, что школьными тостами свое время могла наесться до отвала.

Я подумала о папе. Он как-то лежал в больнице после операции на сердце, попал туда прямо на День Благодарения. Так там подали перцы, которые выглядели так, словно их пожарили еще неделю назад.

В общем, жаловаться на здешнюю еду не стоило.

Райана откровенно радовало присутствие Мэгги. И мое. Он постоянно поглядывал на меня, и я видела на его лице выражение счастья. Все будет хорошо.

И он ел так, словно его не кормили с начала зимы. В общем-то, Райан обычно придерживался здорового питания — ел много фруктов и овощей, почти не ел консервы, и иногда позволял себе курицу. Как и я, он отлично понимал, насколько ужасна сегодняшняя еда, и как много химии и консервантов в нее положили, и как много пестицидов на фруктах и овощах, и как много антибиотиков давали несчастным животным. Меня радовало в нем это отношение, потому что я всегда хотела питаться здоровой пищей, вот только не могла себе позволить. А вот он мог, и он верил, что такая пища практически целебна.

И вот теперь я видела, как Райан с удовольствием поедает все это консервированное дерьмо, как будто это лучшая пища в мире. А может, так и было. Все дело было в том, что это его мама, и Рождество. Его мама и я. И он, как малыш в рождественское утро.

Было около десяти, и нам надо было уходить. Я провела по-настоящему прекрасное время. Мэгги была очаровательна — кроме того, что она играла на пианино, как Рахманинов, и пела, как Мария Каллас, она оказалась еще и отличным человеком сама по себе. Она была остроумна, интеллигентна, элегантна и приветлива. Ей на Рождество Райан принес целую кучу художественный и нехудожественных книг. Я увидела среди книг «Девушку с татуировкой дракона», книгу Рейчел Мэддоу, автобиографию Кита Ричардса, биографию Курта Кобейна, самую новую книги Джона Ирвинга, и еще кучу тех, о которых и не слышала. Надо и мне взяться за чтение.

— О, Райан! — воскликнула Мэгги, забирая книги, — как раз то, что я и хотела наконец-то мне будет, чем заняться.

У нее, конечно же, не было для него подарка, да и откуда бы Мэгги его взяла?

Я нашла забавным, что маме он дарит такой скромный подарок, а моей семьей и мне подарил такое богатство. Наверное, пытается произвести на нас впечатление. На Мэгги-то производить его не надо.

На прощание она меня долго обнимала.

— Я так рада с тобой познакомиться. Райан говорил только о тебе все эти последние месяцы. Ты хорошая, как он и описывал.

— Я рада встретиться с тобой, Мэгги, — сказала я, тоже ее обнимая.

Я так ей сочувствовала. Дерьмовая у нее была жизнь — сначала Бенджамин, потом болезнь, плюс остальные несчастья. И все же она оставалась задорной, веселой, красивой. Да, теперь я понимала, откуда у Райана его харизма.

Он был ее копией.

Он взял меня за руку и отпустил только тогда, когда мы вышли наружу. Похолодало.

Райан почти пританцовывал на ходу.

— Ты ей понравилась! — воскликнул он. — Я знал!

Я засмеялась.

— Ну конечно, я же очаровашка.

— Ты не понимаешь. Она с трудом выносила Алексис. Мне кажется, она знала о ее проблемах, ну, ты понимаешь. Так что я очень рад, что ты ей понравилась.

— А остальные твои подруги?

— Ну, если говорить о серьезном, то была только Алексис. Так что, ты вторая женщина, с которой я ее знакомлю.

Я задумалась. Я знала, что с Алексис он не жил уже долго, так что наверняка была женщина, которую он приводил в свой дом. Но, видимо, я ошиблась.

В эту ночь мы занимались любовью страстно, ненасытно, дико. Нам никуда не надо было идти, и мы провели в постели всю ночь. Казалось, я никогда не смогу насытиться любовью Райана, и я надеялась, что и он чувствует то же самое.

Мы лежали, устав от любви, когда Райан взял меня за левую руку и внимательно посмотрел на безымянный палец.

— Кажется, этому пальчику чего-то не хватает. Надо что-то с этим решать.

Он поцеловал меня, и мы снова занялись любовью.

Наступил январь, и мы были дома, отдыхая от рождественских перипетий. Но не было сказано и слова о том, чтобы навестить Ника. Я и не поднимала тему, так как слишком нервничала.

Однако как-то в пятницу, после обеда — мы ели пасту с оливковым маслом — Райан вдруг вспомнил об обещании.

— Айрис, какие планы на следующую субботу?

— Мы собираемся…

— Мы собираемся пообедать вместе: ты, Ник и я.

Я глубоко вздохнула. Я надеялась, что смогу этого избежать, но вот он — момент истины.