Но это заблуждение. Если обучающийся, совершив ошибку, получит обратную связь от наставника, который ее исправляет, то он не научится ошибке. Даже приемы, предполагающие очень высокую вероятность ошибки, — например, когда вы пытаетесь решить проблему прежде, чем вам объяснят, как она решается, — обеспечивают более надежное усвоение и запоминание верной информации. Это работает лучше, чем пассивные методы обучения, — но только при условии, что есть корректирующая обратная связь. Более того, если объяснить человеку, что обучение — это борьба, во время которой часто совершаются ошибки, он будет настойчивее преодолевать трудности, а в ошибках будет видеть не провалы, а уроки, важные этапы на пути к мастерству. Чтобы убедиться в этом, не надо далеко ходить. Взгляните на самого обычного ребенка, который ничего не замечает вокруг, кроме игровой приставки, и упорно пытается провести своего персонажа на следующий уровень.

Страх провала губит обучение, он не позволяет человеку экспериментировать и рисковать, а без этого немыслима никакая борьба. Страх вызывает стресс и снижает результаты на экзаменах: студенты, которые боятся ошибиться, не могут справиться с тревогой и сдают экзамены хуже, чем могли бы. Судя по всему, значительная часть их оперативной памяти тратится на непродуктивный самоконтроль: «Хорошо ли я справляюсь? Не ошибаюсь ли я?» А когнитивных ресурсов для решения экзаменационных задач остается недостаточно. Под «оперативной памятью» понимается объем информации, которую вы способны удержать в уме в процессе работы над задачей, особенно в условиях, когда вас что-то отвлекает. Оперативная память любого человека ограничена. Ее объем у каждого из нас свой, и чем выше интеллект, тем этот объем больше.

Для проверки теории о том, что страх провала негативно влияет на результаты тестов, был проведен эксперимент. Французским шестиклассникам предложили решить очень сложные анаграммы, с которыми никто из них не смог справиться. Безуспешно провозившись с заданием, половина школьников прослушала 10-минутную лекцию о том, что преодоление трудностей — важнейшая часть обучения, что ошибки естественны и неизбежны, а «лечатся» они практикой — это так же, как учиться ездить на велосипеде. Вторую половину детей просто спросили, чего они добились в расшифровке анаграмм. Затем обе группы прошли сложный тест, результаты которого демонстрировали объем оперативной памяти. Дети, которым объяснили, что ошибка — обычное дело при обучении, значительно эффективнее пользовались своей оперативной памятью. Ведь они не расходовали ее попусту на переживания и опасения, что не смогут решить задачу. Затем это исследование проводилось в других вариантах, но теория подтвердилась, и выводы оказались одинаковыми: трудность задания может вызывать чувство собственной несостоятельности, породить тревогу, которая мешает учиться. Но «учащиеся показывают лучшие результаты, если у них есть право бороться с трудностями и преодолевать их»[62].

Как продемонстрировали эти эксперименты, не все трудности при обучении желательны. Тревога при прохождении теста, судя по всему, к их числу не относится. Был доказан еще такой факт — обучающимся важно понимать: сложность при освоении нового материала не только ожидаема, но иногда даже ценна. В этом отношении описанные работы французских исследователей опираются на результаты их предшественников, среди которых можно назвать Кэрол Дуэк и Андерса Эрикссона — мы поговорим о них в главе 7, посвященной расширению интеллектуальных возможностей. Работа Дуэк показала: люди, убежденные в том, что интеллектуальные возможности передаются человеку с генами, стремятся избегать трудностей — ведь провал продемонстрирует их врожденную несостоятельность. Напротив, если объяснить человеку, что попытки чему-то научиться развивают ум и что интеллектуальные возможности человека зависят в основном от его собственных усилий, то он охотнее возьмется за сложные задачи и будет упорнее работать над ними. Для него неудача — лишь признак того, что он не сидит на месте, это поворот на пути к мастерству, а не показатель неспособности и не конец пути. Работа Андерса Эрикссона, посвященная высокопрофессиональной деятельности, показала: для достижения мастерства нужны несколько тысяч часов целеустремленной работы, в которой надо преодолеть собственные ограничения и прыгнуть выше головы. При этом провал становится важнейшим опытом на пути к мастерству.

Результаты французского исследования с участием шестиклассников стали широко известны, а элитная начальная школа в Париже откликнулась на них проведением «Праздника ошибок». Целью мероприятия было объяснить маленьким французам, что невозможно учиться не ошибаясь, что ошибка свидетельствует не о провале, а о стараниях. По мнению организаторов, современное общество придает слишком большое значение достижениям и результатам. Это заразило культуру боязнью интеллектуального испытания, а люди стали избегать риска и тех интеллектуальных стимулов, которым французская история обязана своими великими достижениями.

От парижского «Праздника ошибок» — всего лишь шаг до Fail Con, «конкурса провалов», который ежегодно проводится в Сан-Франциско. Предприниматели в сфере технологий и венчурные инвесторы собираются на нем для совместного изучения неудач. Мероприятие очень полезное: на нем родилось много идей о том, что нужно изменить в своем бизнесе, чтобы добиться успеха. Великий Томас Эдисон называл провал источником озарений. Ему принадлежит прекрасная фраза: «Я не потерпел неудачу. Я всего лишь опробовал 10 000 подходов, которые не сработали». Он утверждал, что упорство при неудаче — это путь к успеху.

Неудача лежит в основе научного метода. Она развила наши представления о мире, в котором мы живем. Авторов успешных идей в любой сфере деятельности отличает способность упорно трудиться над неподдающейся задачей, быстро подниматься на ноги после падения и воспринимать провал как источник ценной информации — это основа практически любого результативного обучения. Неудача указывает, в каком направлении нужно работать с удвоенной силой, либо дает нам повод попробовать другие пути к цели. Обращаясь к выпускникам Стэнфордского университета в 2005 г., Стив Джобс вспоминал, как в 1985-м, в 30-летнем возрасте, его выгнали из Apple Computer, соучредителем которой он был. «Тогда я этого не понимал, но изгнание из Apple оказалось лучшим, что только могло со мной случиться. Вместо груза успешности пришла легкость новичка, который все начинает сначала. Я обрел свободу, чтобы вступить в один из самых плодотворных периодов своей жизни».

Желательна не неудача как таковая, а неутомимая готовность идти вперед, невзирая на риск. Важно понимание того, что работает и что не работает в вашей идее, — а это часто невозможно выяснить, не потерпев поражения. Ломать голову над пазлом — полезнее, чем видеть его уже собранным, даже если наши первые попытки окажутся безуспешными.

Пример генерирующего обучения

Как уже отмечалось, процесс, когда вы пытаетесь решить проблему, не имея объяснения, как именно она решается, называется генерирующим обучением. Вместо того чтобы вспоминать ответ, ученик генерирует его самостоятельно. «Генерация» — другое название старого доброго метода проб и ошибок. Всем известны истории об очкариках, возившихся с компьютерами в гаражах Кремниевой долины, а потом выбившихся в миллиардеры. Но сейчас мы хотели бы познакомить вас с другим примером — Бонни Блодгет из Миннесоты.