Эта борьба час за часом принимала форму ожесточенной войны! Эта проблема, когда я узнал о ее существовании, меня серьезно обеспокоила. Мы еще не покинули двор усадьбы Алферовых, как я связался с Виктором Путилиным, который сейчас бортом Аэрофлотовского рейса возвращался из Лондон в Москву. Рассказал ему о проблеме и посоветовал ему быстрее заняться созданием нашей собственной службы безопасности.

Как я узнал из Алферовской информации, во главе этой борьбы против нас становился Геннадий Вольский, помощник Президента. Так как именно он приказал депутату Михаилу Геккелю, чтобы тот организовал ДТП, в котором я был бы легко ранен или травмирован, чтобы определенные люди получили бы доступ к моему телу для пристрастного разговора по совместному осуществлению моего проекта. Михаил Геккель в тот момент боролся за то, чтобы тусовку Нины Алферовой превратить в одну из своих молодежных банд, которых к тому времени имел три или четыре. Но только приятели и друзья Нины стали приносить ему реальные доллары. Депутат Геккль скрытно покинул дом Дмитрия Алферова, когда узнал, что к нему на переговоры о пропавшей дочери приехал я и Живодер из МВД РФ.

Но Дмитрий Алферов хорошо помнил о том, что его жена, Алла, разговаривала с дочерью по телефону где-то сразу за полночь. Прямо при нас Дмитрий по интеркому связался с Аллой и у нее поинтересовался, о чем именно она разговаривала с дочерью вчера поздно ночью. Затем он свой интерком перевел в режим общей связи, и мы с Михалычем услышали приятный женский голос, который произнес:

– Сразу же после происшествия на Арбатском мосту, они всей своей тусовкой отправились на уличные гонки в Нижних Мневниках. Нина мне говорила о том, что эти гонки должны стать последними гонками, которые организовала и провела ее тусовка. Что она кому-то продала и за очень большие деньги свое право на их организацию и проведение. А звонила она мне в тот момент, когда всех побеждала в решающий заезд, Нина громко и радостно кричала о том, что победила, что все ее соперники остались далеко позади!

Улица Нижние Мневники пролегала от Крылатского моста и до Карамышевской набережной. В середине воскресного дня эта улица практически пустовала, только изредка по ней на высокой скорости проносились легковые автомобили, грузовых автомобилей на этой улице можно было бы редко встретить, но сегодня и не было совсем видно.

Я уже говорил о том, что сегодняшний день выдался тихим, сухим и теплым октябрьским днем. Поэтому нам с Михалычем ничто не мешало, чтобы, сидя в салоне Мерседеса, наслаждаться ездой на этом комфортабельном автомобиле. При этом глазеть по сторонам, пытаясь разыскать любые доказательства того, что прошлой ночью на этой красивой московской улице проходили полуночные заезды любителей на скорости погонять по улицам и проспектам Москвы. Мы ехали по московской улице Нижние Мневники, а мне в тот момент казалось, что Михалыч наш Мерседес уверенно гонит на высокой скорости по трековой дорожке громадного автостадиона. В иные моменты этой поездки во мне возникали ассоциации, что мы стали непосредственными участниками очередного заезда спортивных суперкаров известных всему миру брендовых автогонок!

Наш Мерседес стремительной черной птицей слетел по крутому спуску Крылатской улицы к берегам Москвы-реки! Не менее стремительно он затем взлетел на Крылатский мост, в этом месте перекинувшимся через Москву-реку. В тот момент, когда мы все еще находились на мосту, то мы оба, я и Михалыч, увидели, что все четыре полосы улицы Нижние Мневники, две из которых вели в центр Москвы, а две другие - из центра города, были перечеркнуты толстой красной линией, над которой большими буквами было написано слово: "Старт"!

В данный момент съезд с Крылатского моста на улицу Нижние Мневники представлял собой громадную свалку мусора. Мусора было так много, что Нижние Мневники в этом месте совершенно не походили на московскую улицу. Правда, тут и там на этом стартовом отрезке улицы валялось великое множество фирменных оберток от снеков, горячих сосисок, гамбургеров, сэндвичей и попкорнов.

На мгновение я представил себе, как молодые москвичи и москвички, прикатив сюда на своих автомашинах, ели и наблюдали за тем, как на старт заездов уходили все новые и новые гонщики на своих модерновых суперкарах. Этих дорогих суперкаров коснуться было боязно из-за их дороговизны, а их гонщики, такие как и ты, мальчишки и девчонки, небрежно занимали водительские места в своих суперкарах. Перед выездом на старт они с клацаньем переключали сцепление, до громкого свиста доводили шум работающего на бешеных оборотах двигателя. А москвичи, чтобы понизить в себе уровень адреналина, одну за другой выпивали пластиковые бутылки из-под воды и из-под различных газированных напитков. Было воскресение и уличные уборочные машины пока еще поработали в этом месте

Проезжая этот участок Нижних Мневников, Михалыч снизил скорость Мерседеса до минимума, чтобы, не останавливаясь, мы могли бы спокойно рассмотреть стартовую линию вчерашних уличных гонок. Если судить по количеству мусора, оставшегося после зрителей, а также по примерному количеству мест для парковки автомобилей, то можно было бы сказать, что автомобилей было шесть-семь тысяч. В среднем в каждом автомобиле была одна или две пары зрителей, таким образом общее количество зрителей было под двадцать тысяч человек. И такое количество зрителей было только на старте гонок!

Слабый осенний ветерок перекатывал пустые пластиковые бутылки и стаканчики с одного на другое место на мостовой и по обочинам улицы. Даже сидя в салоне Мерседеса с поднятыми стеклами, мы с Михалычем хорошо слышали это почему-то раздражающее шуршание пластика. Но помимо пластиковых бутылок на газоне и на мостовой повсюду виднелись и стеклянные бутылки из-под водки, виски, коньяку, текилы и из-под различных горячительных напитков. Меня до глубины души поразил тот факт, молодые ребята употребляли столь крепкие напитки в присутствии, а, возможно, и вместе со своими спутницами, а затем садились за руль своего автомобиля!

От всего увиденного и у Михалыча сильно испортилось настроение, он начал хвататься за свой мобильный телефон и пальцем набирать какой-то номер. Ему долго не отвечали, он снова и снова набирал этот номер телефона, пока ему не ответили. Он тут же начал кричать дурным голосом, и этот его крик был настолько пронзительным, что мне показалось, что вот-вот лопнет барабанная перепонка моего левого уха:

– Скотина ты полковник, а не начальник отделения милиции! Признавайся, сколько тебе заплатили за то, чтобы ты молчал о том, что по ночам происходит на территории твоего отделения милиции? Я же тебе еще вчера ночью звонил и спрашивал, как честного полковника милиции, что у тебя по субботним ночам происходит на улице Нижние Мневники? И что ты мне ответил? Что у тебя на территории одна тишь, гладь и божья благодать! Я же тебя просил, направить наряд милиционеров на эту улицу. В случае проведения на ней полуночных автомобильных гонок, прекратить эти противоправное мероприятие. Ты же, полковник, тогда мне сам перезвонил, чтобы лично меня заверить в том, что на улице Нижние Мневники все спокойно, что ничего там противозаконного не происходит! Сегодня я, проезжая по этой улице, собственными глазами могу видеть то, что ты вчера, крышуя эти уличные гонки, меня просто-напросто обманул! Теперь, подполковник, мне придется по приказу министра этим делом лично заниматься. Ты же, подполковник, говнюк, смотри, так как я не собираюсь с тобой больше церемониться, и далее прикрывать твои махинация с законом!