И вот плутая, собирая ягодка по ягодке, я наконец то вышел на большую вырубку,

В середине которой были спиленные пеньки. Огромные охапки сучков и веток, громоздились тут и там. Краям вырубки обрамляли, огромные сосна и ели меж которых кустиками рос молодой черничник. Из - за левого угла леса вставало яркое летнее солнце. Разноголосьем заливались птицы. В глубине леса, где исполинские пики сосен подпирали облака, пробовали свою ворожбу аж целых три кукушки. Пройдя ещё немного я очутился среди земляничной поляны.

Вот тебе на, с замираньем сердца осмотрел я её содержимое. На толстых стеблях земляничника свисали сочные, крупные гроздья земляники.

Некоторые ягоды ещё не совсем были спелые.

Т и я приступил к сбору, пытаясь не пропустить, и не раздавить спелые ягоды. Через час моё содержимое бидона наполнилось на половину.

А ещё через два, я добирал трёхлитровый бидон с верхом. Завязав горло бидона носовым платком, я пустился в обратный путь. И как на крыльях преодолел пять километров, прибежал домой. Бабушка уже пришла из магазина, и собиралась идти на полдёнки, доить Зорьку.

Не пойду больше,- ругалась она.

– Сил нет, ноги отказывают. Молоко Лене Сапловой отдавать буду, у неё тёлка, а клиентов на топлёное в кринках хоть отбавляй. У неё во весь дом русская печка, там что угодно сваришь и затомишь.
– ругалсь она. а я стара становлюсь

Да и этот лишний вес приваязался, хоть ничего и не ем, а попраляюсь как на дрожжах.

Потом увидала меня улыбнулась,

А я то думаю куда ты шмыгнул утром.- сказала она . я так ипонял когда проходильмимо неё в коридоре где она спала, что она меня наверное заметила. Много ли на брал земляники то?

И я с гордостью развязал платок, показывая чуть неполный бидон, примятый по дороге спелой земляники.

– Ну, это куда ни шло, - заверила она, - завтра мы её продавать будем, а сейчас разберём и отнесём в сарай, где прохладно. На следующее утро,

Я проспал в лес, вчера так умаялся, что встал с последними петухами.

Выйдя во двор, ни нашёл там ни одного друга, все на лагерную на велосипедах с утра смотались. Пошёл к магазину, и к сожаленью своему увидал совсем расстроенную бабку. С полными банками молока, и эмалированноё блюдо с полной горкой земляники.

– Хочешь, верь, хочешь не верь но ни одного стакана не продала, - стала она оправдываться.

И я увидал других торговок который тоже рядом стояли с такими же как у нас полными блюдами спелой земляники.

– Мы как одни цену держим, да и получка уже прошла, а до аванса ещё неделя. Ну ни чего ягода она не пропадёт накрайняк варенья наварим.

Я глубоко вздохнул, - смотря на небо где среди белых уплывающих в даль облаков, улетала орлёнком, моя мечта о велике.

Мы всё - таки продали всю землянику.

Какой то мужик оптом за трёшку на варенье купил. А в розницу ни одного стакана, бабка подсчитав добавила туда ещё рубль мелочью и мы поместили всё это в большую глиняную копилку кошку. А на следующий день пошли дожди. Жаль конечно, было расставаться с мечтой о велике, то есть о велосипеде. Но зато друзья никуда не ездили и мы играли в войну и в прятки целыми днями, слоняясь по двору.

Иногда когда не шёл дождь, или не шла гроза.

Мы выбегали босыми во двор и гоняли галопом по лужам. На следующий день после полудня тучи так обложили небо, что стало аж темно, и пришла страшная гроза. Я незнаю про остальных женщин, и старушек, но грозу боятся, наверное все. А больше всех, наверное, боялась моя бабушка. По сути своей она была истинная поклонница веры и верила в бога. Часами молясь на коленях стояла перед образами икон, шепча молитвы и отбивая поклоны.

Дед стал собираться в клев и уже навёл скотине два ведра помоев. И уже собрался и стал выносить полные вёдра, как на улице в полную силу разразилась гроза.

Ничего не боящийся дед шагнул за порог, как баба спохватилась что он забыл буханку с солью,

Побежала его догонять, за кончив молится.

Был полный подъезд соседей, старшие рассуждали о жизни детвора играла, женщины разговаривали о разном. Дед шагеул за дверь в пелену проливного дождя и ярко сверкнувшая молния высветила его силуэт и со страшной силой треснуло небо, аж задрожали окна в рамах.

Кто то в шутку, бросил; - никак Сафрона то убило. Услыша это моя бабака, взвыла белугой.

Ай Сафрона убило, - причитала она во весь голос.

Да что же вы стоите, он ведь валяется где нибудь влуже, убитый и обгорелый от молнии, - рассуждала она, призывая тех кто посмелее.

– Да что, ему сделается твоему Сафрону.
– успокаивали её мужики. И не то чтобы они боялись, хотя у некоторых за плечами был и фронт, а воевали почти все. Но у некоторых были и сталинские лагеря, так что насчёт боязни тут и речи не было, боязнь это удел женщин детей и баб. Просто наверное мочится не хотели,