По небольшой насыпи - останков некогда величавого сооружения - изредка перебрасываясь словами шли двое. Полуденное солнце слепило путникам глаза, ежеминутно они поднимали руки к лицу: один - утереть испарину замусоленным носовым платком, дрогой - почесать зудевшую кожу. Однако путешественники даже и не помышляли об отдыхе - к ночи надо было пройти как минимум в два раза больше расстояние.
Кот и его Хозяин
Вместо предисловия
По небольшой насыпи - останков некогда величавого сооружения - изредка перебрасываясь словами шли двое. Полуденное солнце слепило путникам глаза, ежеминутно они поднимали руки к лицу: один - утереть испарину замусоленным носовым платком, дрогой - почесать зудевшую кожу. Однако путешественники даже и не помышляли об отдыхе - к ночи надо было пройти как минимум в два раза больше расстояние.
– Змейка, - в очередной раз промокнув испарину обратился к своему спутнику первый.
– Как думаешь, вот за что нам это всё?
Остервенело почесав скулу тот недовольно, с какими-то шипящими нотками, почти неслышно пробурчал:
– Мне-то откуда з-знать? Раз-з интерес-сно, найди с-себе очередного пророка - много их с-сейчас-с раз-звелос-сь - у него и с-спраш-шивай. Не думаю, что услыш-шиш-шь меньш-ше с-сотни раз-зличных предполож-жений. И прекращ-щай уж-же меня так з-звать, надоело!
– Да ладно те! Ты ж меня так и не прекратила Бородатым кликать, а?
Хохотнув, он от избытка чувств подёргал объёмную растительность под подбородком.
Второй, точнее, вторая, недовольно зыркнув из-под капюшона на своего спутника, промолчала.
Так, в тишине, прошло ещё несколько минут. В молчании же путники спустились в узкий жёлоб между остовами пляшущих многоэтажек, и только когда они вошли в одно из зданий, намереваясь срезать путь, та, которую называли Змейкой, резко затормозила. Из-под низко натянутого капюшона послышалось тихое шипение, причмокивание.
– Что такое?
– резко посерьёзнев, Бородатый извлёк из кармашка своего рюкзака короткую курительную трубку.
– Кровь, - помедлив, ответила Змейка.
– Чую з-запах крови.
– Вот ведь не было печали... Где?
Она махнула рукой, обтянутой длинной, по локоть, перчаткой.
– Рядом есть ещё кто?
– Навряд ли. Я не чувствую, но воз-змож-жно это кто-то, умеющ-щий с-скрыватьс-ся и от меня.
Сплюнув, он, ткнув трубку в зубы, направился в указанном направлении.
Догнав своего бескомпромиссного спутника, Змейка тихо осведомилась:
– Уверен?.. Мало ли кого приш-шили, раз-зве оно того с-стоит?
– Да, уверен. В лучшем случае мы завербуем в команду надёжного, повязанного собственной кровью человека... или не человека, плевать. В худшем же... в худшем на наших руках станет чуть больше крови.
– Это мож-жет быть опас-с...
Она оборвалась, увидев недобрые серебристые искорки, кружащиеся в зрачках её спутника.
– В таком случае я разнесу на хрен этот район...
В тёмном, полуобвалившемся подвале было сыро и промозгло. Прямо у входа, в обрамлении лужи чёрной крови, лицом вниз лежало распростёртое тело. В центре спины клоками плоти зияла небольшая сквозная дыра.
Склонившись над телом, Бородатый легко перевернул его лицом вверх, подержал ладонь на груди, пальцами другой коснувшись шеи.
– Ну?..
– Что ну?
– Бородатый, отстранившись от будущего пациента, принялся рыться в своём рюкзаке.
– Жить будет.
Часть I
Врачеватель Душ
...Вот и я до боли в ушах посмеяться не прочь.
Лишь пока светло в небесах, лишь пока не наступит ночь...
Группа "Пикник", альбом "Дым", песня "Ночь".
Глава I
Скот, центр Города, 3.05.2023
28 минут до захода солнца.
Золотистые лучи заходящего солнца ярко и безжалостно-правдиво высветили серые мрачные силуэты выгоревших многоэтажек. Некоторые выглядели еще как-то более-менее прилично, а вот другим не повезло: у многих домов начисто снесло верхние этажи, а торчащая из бетона уцелевшая железная арматура притязательности отнюдь не добавляла. Впрочем, это была ещё ерунда - зачастую мощные подземные толчки попросту сравняли величественные постройки с асфальтом, и теперь на их месте возвышаются обожжённые горы камней.
На фоне ярко-золотистого неба, в лёгких мазках перистых облаков все это смотрелось пугающе.
Неуместно.
Жутко.
Я переступил лапами и прислушался, одновременно следя, чтобы черепица старого домика, невесть как оказавшегося посреди развалин мегаполиса, не поехала у меня под пятками. Это было бы очень некстати.
Тихо.
Ни звука.
Неожиданно для самого себя я зевнул. Сладко, показывая всему свету оттопыренные чёрные вибриссы и пасть. Сказывалась голодовка, вот уже почти три дня не дающая мне нормально выспаться.