За год работы в Казани институт дал стране ряд хороших и ценных работ, внедренных на вооружение и в промышленность. Военно-морской флот нашей Родины хорошо знает сотрудника физико-технического института профессора Анатолия Петровича Александрова, чьи работы получили широкое признание на всех морях нашей страны. С большой любовью и уважением произносится имя другого сотрудника физико-технического института — профессора Павла Павловича Кобеко [275] , давшего Ленинградскому фронту целый ряд замечательных работ. Я, естественно, не могу подробно говорить о всех законченных работах, мне хочется только отметить, что вся научная продукция, отданная нами фронту и промышленности, не является каким-то голым изобретательством, а является логическим продолжением теоретических изысканий, нашедших себе применение в практике.

Мы сделали далеко не все, что ждет от нас страна и фронт. Лозунг: „Что ты сделал сегодня для фронта?“ еще далеко не реализован… среди личного состава института. Еще не все лаборатории работают в полную силу всех своих возможностей. Но мы понимаем свои недостатки и изживем их. Впереди нас ожидает еще более напряженная работа. Победа не приходит сама, ее нужно завоевать. Современная война — это не только война танков, самолетов, живой силы, это, помимо всего прочего, еще война научных лабораторий. Это чувствуем и понимаем мы, это чувствует и понимает фронт. Сейчас, когда Красная армия кровью лучших своих сынов решает судьбы всего человечества, наш тыл — промышленность, сельское хозяйство, наука — едины как никогда в единой цели уничтожить врага» [276] .

В этом коротком выступлении — живой Курчатов, с болью за судьбу родины, с желанием сделать все для ее победы. И он сделал: с конца 1942 года под руководством Игоря Васильевича стал стремительно разворачиваться советский урановый проект, успешное решение которого на много лет вперед обеспечило безопасность отечества.

Игорь Васильевич верил, что наступит светлый и счастливый День Победы «для нашей Родины, а значит, и для нас» — так писал он с фронта домой. Этот день он приближал всей своей жизнью и судьбой.

В предыдущих главах было сказано, что в предвоенные годы Курчатова полностью захватила грандиозная и многоплановая проблема, связанная с овладением принципиально новым видом энергии — энергией атома. Несмотря на то, что предложенный им план развертывания в СССР крупномасштабных работ в данном направлении не был принят, исследования продолжались до самого начала Великой Отечественной войны. К завершению приближались работы по строительству в ЛФТИ самого мощного в Европе циклотрона, спроектированного Курчатовым совместно с А. И. Алихановым и Д. В. Ефремовым. Пуск уникального научного оборудования намечался на 1 января 1942 года, но война перечеркнула эти планы.

В условиях нависшей над страной смертельной опасности правительство приняло решение о прекращении исследований по ядерной физике, равно как и ряда других научных направлений, непосредственно не связанных с нуждами фронта. Наука, как и отрасли народного хозяйства, в спешном порядке переводилась на военные рельсы. Не явился исключением и Ленинградский физико-технический институт. Его директор академик А. Ф. Иоффе докладывал руководству, что полная перестройка тематики института, то есть замена всех отвлеченных научных тем актуальными темами, имеющими оборонное или народно-хозяйственное значение, была закончена в сентябре 1941 года [277] .

Многие физтеховцы уходили на фронт: через пять дней войны их число составило 30, а спустя месяц возросло до 130 человек [278] . Сотрудники и ученики Курчатова также были мобилизованы, ушли добровольцами на фронт или в ополчение, да и сам он рвался на передовую. О его стремлении встать в строй защитников Отечества красноречиво говорят заключительные строки его служебной характеристики: «И. В. Курчатов подлинный советский патриот, беззаветно преданный нашей Родине. После начала войны с германским фашизмом он категорически отказался дальше работать в области „чистой науки“ и хотел немедленно идти на фронт. Пришлось применить самые резкие меры… чтобы убедить Курчатова остаться в институте; тогда он категорически потребовал… такой работы, которая может принести пользу Красной Армии… он получил и буквально героически ее провел в условиях боевой обстановки. И. В. Курчатов принадлежит к той категории людей, которые готовы отдать свою жизнь за нашу Родину» [279] .

Военная подготовка Курчатова на тот период ограничивалась лишь обучением в 1924 году на курсах всевобуча. В его сохранившемся военном билете в графе «военное звание» записано: «рядовой запаса первой очереди электротехнических войск» [280] . По состоянию здоровья (в 1920-е годы у него находили туберкулез, от которого еще оставались следы в легком) Курчатов при желании мог бы получить бронь. Но он — известный ученый, депутат Ленсовета — буквально требовал послать его на фронт. Иоффе предложил ему компромисс — перейти в лабораторию электрических и механических свойств полимеров профессора А. П. Александрова, занимавшуюся еще с 1936 года разработкой методов защиты кораблей от минного оружия [281] . Сказано — сделано. Курчатов перешел на флотские работы вместе с рядом сотрудников своей лаборатории. Их опыт исследовательской и научно-прикладной работы в области физики твердого тела и сегнетоэлектриков оказался сразу же востребован в деле электромагнитной защиты кораблей от минного оружия. Быстро сформировалась программа работ на военное время [282] .

В середине июля 1941 года Курчатов с предписанием Иоффе убыл в Кронштадт на Морзавод [283] для ознакомления с ведущимися на Балтийском флоте работами по защите кораблей от магнитных мин противника. На Балтийском и Черноморском флотах уже появились первые серьезные потери от фашистского минного оружия. Особую опасность представляли новые электромагнитные мины, с помощью которых немцы успели с начала Второй мировой войны отправить на дно не один английский корабль. Советские и британские моряки старались раскрыть секрет этого коварного оружия и выработать эффективные формы борьбы с ним.