– А мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, - разумно заметил Салазар, внимательно смотря на сына. – Тебя что-то тревожит, и мне бы хотелось узнать, что именно, во избежание проблем в будущем. Может, я смогу как-то помочь или отвечу на твои вопросы.

– Да нет… - попытался возразить Гарольд, но под проницательным взглядом замолчал. – Я хотел узнать, что на самом деле случилось в ту ночь, когда меня провозгласили Героем. Все говорят, что я победил Волан-де-морта, но как именно, и что вообще произошло, никто не знает, вот я и подумал, что, возможно, Реддл знает, - неуверенно проговорил слизеринец.

– Если даже знает, неужели ты думаешь, что он тебе все расскажет?!

– Нет, но…

– Временами я забываю, что ты еще ребенок, которому присуща наивность, несмотря на сложную жизнь, полную трудностей, - Салазар с какой-то жалостью смотрел на сына. – Ты должен понять, что Реддл так же, как и Дамблдор, игрок – каждому из них выгодно, чтобы ты верил в их правду, а является ли она истиной на самом деле, не столь важно. Ты еще молод и многого не понимаешь, и я тебе не зря говорил держаться подальше от этих магов, но ты пренебрегаешь моими запретами, считая, что это мои прихоти. На самом деле я, как и любой родитель, желаю своему ребенку только добра, поэтому если я что-то запрещаю, значит, так нужно.

– Ты относишься ко мне как к ребенку, - буркнул Гарольд. – А я не привык быть ребенком, поскольку жизнь с Дурслями вынудила меня рано повзрослеть. Мне трудно привыкнуть, что за меня решают.

– Сын, я гораздо старше, а главное, у меня есть опыт, а у тебя пока его нет, поэтому стоит иногда прислушиваться к моим словам. Заметь, прислушиваться, а не делать всё наоборот, - о том, что Гарольд и есть ребенок, Основатель не стал говорить, прекрасно зная, как сын реагирует на такие слова.

– Я не делаю, - запротестовал Слизерин-младший.

– В том-то и дело, что делаешь. Ты пытаешься доказать мне, что уже взрослый и в состоянии сам о себе позаботиться, но это не так. И часто забываешь, что сейчас находишься в магическом мире, а не в маггловском, а это огромная разница. Но сейчас не будем об этом, я специально выделю вечер, когда мы сможем поговорить на эту тему. Хорошо?

– Угу, - кивнул Гарольд.

– Хм, - старший маг на несколько минут задумался. – С этим вопросом решено, теперь перейдем к твоему наказанию.

– Наказанию? – севшим голосом переспросил юноша.

– Конечно. Если ты не понимаешь слов, придется прибегнуть к кое-чему другому.

– Ты меня запрешь в комнате и заставишь перечитать гору книг? – с надеждой спросил Гарольд. Его, если честно, не радовала перспектива проводить выходные в одиночку, но это, по крайне мере, лучше, чем быть отконвоированным в Дурмстранг или еще куда, где, как Салазар, видимо, считает, его научат дисциплине.

– О нет, - хмыкнул Слизерин, - в прошлый раз я убедился, что такое наказание не произвело на тебя должного эффекта, поэтому придется придумать кое-что поэкстравагантней. Когда я был чуть младше тебя, мой отец меня наказывал за недостойное поведение, шалости и вообще за все провинности. Он был весьма строгим человеком, поэтому доставалось мне частенько, но знаешь, это помогло мне закалить характер и стать тем, кем я сейчас являюсь, - задумчиво проговорил Основатель.

Гарольд не знал, к чему ведет отец, но чувствовал, что на этот раз ему не удастся легко отделаться.

– Относительно тебя я всегда старался быть терпеливым, считая, что на твою долю и так выпало множество страданий, поэтому ты заслужил, в конечном счете, право побыть ребенком. Я закрывал глаза на все твои проказы, лишь иногда проводил воспитательные беседы и не слишком зацикливался на том, что ты, будучи наследником столь древнего рода, ведешь себя иногда слишком фривольно. Но, как показали сегодняшние события, зря я так поступал.

– Ты переведешь меня в другую школу? – слизеринец был опечален словами отца, но не мог не признать, что тот прав. «Может, мне на самом деле будет лучше в Дурмстранге?» - задавался вопросом бывший Поттер. «Там мне не придется постоянно соответствовать чьим-то стандартам», - подумал юноша. Его уже, если честно, достало, что каждый от него чего-то ждет, и он постоянно обязан оправдывать эти надежды, невзирая ни на что. Никого не интересовало, что ему просто хочется быть самим собой, не наследником выдающегося человека и не Героем, а просто Гарольдом Слизерином – двенадцатилетним мальчишкой, который, как и сверстники, устраивает шалости, веселится, учится, одним словом – живет, а не существует. Гарольду казалось, что с того дня, как он перестал быть Поттером, вся его жизнь пошла наперекосяк, он попросту стал марионеткой в руках Салазара. И пусть отец желает ему только добра, но это не означает, что юноша хочет быть подобным фениксу в золотой клетке. Ему практически всё приносили на блюдечке с голубой каемочкой, те же учителя практически все благоволили к нему. Что уж говорить о слизеринцах, считающих его ранее мерзким полукровкой, недостойным учиться на их факультете? Сейчас они кардинально изменили свое мнение, хотя, может, просто опасались высказывать его вслух. Всё казалось идеальным, если не брать в расчет лживость, которая стала основной частью его жизни. Она не давала ни на секунду забыть, кому именно Гарольд обязан за это «прекрасное», и еще больше нагнетала и так сложную обстановку. И, чтобы вырваться из своего кокона хоть на мгновение, слизеринец встревал в авантюры.

Из размышлений юношу вырвал голос отца, который нечитаемым взглядом смотрел на сына.

– Нет, - простой ответ. – В Хогвартсе я хотя бы смогу за тобой присмотреть и проследить, чтобы ты не встревал во всякие истории, а вот в Дурмстранге не будет такой возможности. Там ты будешь один, а если брать в расчет твою способность притягивать к себе неприятности, то я даже боюсь представить, что будет. Так что этот вариант не подходит, - Гарольд лишь кивнул, не пытаясь возразить. – Я поступлю гораздо проще – выпорю тебя.