Никаких вопросов, кроме главных, у Кита не было.

Вольф покинул его, указав еще на одну кнопку, которую Киту предлагалось нажать, когда он закончит «самоочищение» и будет готов к новым встречам с судьбой.

Кит подождал, пока Вольф исчезнет в переходах геоскафа, разделся и… едва не отправил в стирку вместе с курткой свой коммуникатор и заветную голограмму.

Затаив дыхание, он расстегнул пуговичку на внешнем нагрудном кармашке джинсовой курточки и осторожно достал из него коммуникатор… Через весь экран разлетелась разветвленная молния трещины.

«Беда!» — похолодел Кит.

Он ведь теперь надеялся на свой коммуникатор, как на стоп-кран, как на парашют, как на кресло-катапульту в истребителе: в гаджете была записана та спасительная граммофонная мелодия, которая однажды уже помогла Киту и князю Георгию выбраться из безнадежной переделки. Кит даже не рискнул включать коммуникатор, для успокоения убедив себя в том, что не стоит добивать последнюю зарядку, если начинка гаджета еще цела…

Еще некоторое время он думал, что делать с извлеченной из внутреннего кармана голограммой, «ориентировкой» на Спящую Охотницу. В сущности, она была уже не нужна. К тому же Анна могла менять внешность… Оставить для автографа, что ли?.. Кит смотрел-смотрел на объемный портрет, пока не поймал себя на том, что… Что?! Что западает, вот что! Всё-таки эта полиморфная девчонка была очень красива, ничего не скажешь! А если хорошо, правильно попросить, то, наверно, могла стать еще красивее… Наверно, могла стать похожей на кого угодно — хоть на принцессу Амидалу, хоть на…

И вот тут рациональный, привыкший к самоанализу и потому-то на вид часто такой бесчувственный Никита Демидов поймал себя на том, что отпускает свою душу в очень опасное, возможно, самое опасное плавание… «Быстро греби назад!» — приказал он ей и себе…

…и опасливо огляделся вокруг, словно испугавшись, что княжна Лиза откуда-нибудь следит за ним и, если не слышит его мыслей, то видит, как пристально и жадно уперся он глазами в голограмму.

Кит бросил ее на банкетку и полез в душ.

В душе, под тёплым, по-домашнему уютным дождём, он постарался не думать вообще ни о чем. Воображал, как приятная вода смывает у него с коры головного мозга все кислотно-жгущие ее вопросы, а с души, с сердца — весь тот опасный, соблазнительный сумбур чувств, которому он только что поддался. Надо было расслабиться и приготовиться к самым чудовищным разоблачениям и открытиям… Или к самой чудовищной лжи.

Закончив одно из самых важных дел в человеческой жизни, Кит вытерся и, выйдя из кабинки, увидел свою такую же чистую и даже выглаженную одежку на выдвинувшемся из стены «ленивом слуге» — комбинированной вешалке.

Он оделся и решил на помощь не звать, а добраться до Вольфа самостоятельно, наугад — это был бы неплохой тест на ориентирование, тренировка перед тем, как задавать ему те самые «главные вопросы».

И Кит довольно быстро справился с задачей. Он не сделал ни одного лишнего шага в сторону, добираясь до рубки… Он даже не остановился перед дверью, потому что она открывалась внутрь… И остановился только тогда, когда остолбенел, увидев в рубке вместе с маленькой и грозной Анной, великим и ужасным маркшейдером Вольфом… кого?

Кого-кого! Принца Александра, вот кого! Будущего Македонского!

Первым Кита заметил Вольф:

— О, молодец Никита! Сам живо нас нашел, я так и знал!

И как фокусник гордо показывает свободной рукой на извлеченного из цилиндра зайца, так он эффектным жестом показал на юного Александра Македонского:

— Вот мой первый сильный аргумент в свою пользу. Ты не находишь?

Принц повернулся — и весь полыхнул радостью встречи:

— О, Никитос! Хайрете!

Наверно, Кит подумал бы, что это не настоящий принц Александр, а какой-нибудь его клон, перезаряженный на знак «минус», если бы тот в своих золоченых сандалиях не кинулся бы к Никите и не стал бы тискать его в объятиях… Потом он потянул за цепочку на шее Кита, вытащил наружу заветный медальон, широко улыбнулся и проговорил что-то.

— Его высочество радуется, что ты не потерял его будущего подарка во всех переплетах, в какие успел попасть, — перевел Киту сам Вольф.

— Я тоже этому радуюсь, — с трудом приходя в себя, проговорил Кит,

Несмотря на новое замешательство, он отметил, что раз принц узнал медальон, значит, этот принц — из того времени, что будет после гибели «Лебедя», а не из какого-нибудь более раннего… Иными словами, принц точно не работал на Вольфа до того, как попал в команду молодого князя Веледницкого… Такие вот сложные агентурные интриги с некоторого времени стали приходить на ум Киту.

Вольф подошел к ним, что-то еще сказал принцу — и тот как будто мгновенно забыл про Кита. Его словно порывом урагана отнесло в сторону — к большому, метрового диаметра прозрачному шару, висевшему в рубке на растянутых к потолку и полу шлангах-кабелях. Шар был заполнен то ли какими-то необычными, плотными жидкостями, то ли гелями — причем менее прозрачная, шарообразная субстанция ярко оранжевого цвета медленно вращалась в центре шара, в более прозрачной голубоватой субстанции. Диаметр этого пульсирующего апельсина составлял примерно четверть диаметра стеклянного шара.