— Что задумал Председатель? Догадаешься? — спросил Вольф и, наверно, так же проницательно посмотрел на потомка.

«Перенести Рублёвку на Марс», — первое, что пришло Никите в голову, а вслух он предположил:

— Построить для себя на Небесах коттеджный поселок Град Китеж?

Вольф приподнял бровь и несколько секунд раздумывал над таким нестандартным ответом.

— Бери выше, — наконец, сказал он. — Избежать конца света, который он предчувствует своей черной печёнкой. Когда-то гордые люди строили Вавилонскую башню, чтобы добраться до Небес и потеснить Бога. То была не простая башня — то был, так сказать, огромный магический бур, коим они хотели просверлить тоннель в вечность. Результат известен. Тогда впервые и единственный раз в Открытой Истории человечества был применен разрушитель. Между прочим, — кем-то из наших с тобой предков, сборщиков миров. А Председатель мечтает перенести на Небеса — так сказать, в иное, безопасное измерение, — всю планету. В Бога он не верит. А если и верит, пытается Его обмануть…

— Он что, тормоз?! — удивился Кит. — Бог вроде и так все знает заранее… Как это… Провидит. Да?

Вольф печально усмехнулся:

— А ты думаешь, те, которые распинали Христа, саддукеи — они не знали, что замахиваются на самого Бога? Уверяю тебя, знали. Они действительно бросили вызов Богу. Они не просто стремились сделать работу за дьявола. Они бросили вызов и ему, решив доказать, что они могущественнее самой темной силы во Вселенной.

— Круче… — невольно вырвалось у Кита.

— Да-да. Круче, — кивнул Вольф. — Точное словцо. В «яблочко»… Но это особый, отдельный разговор. Не на один вечер. Как и разговор о том, какие события произошли потом и какую сеть — даже не последовательность, а именно сеть причинно-следственных связей с общим центром мне пришлось вымучить, выстрадать и, наконец, соткать, чтобы все произошло так, как произошло… Чтобы весы качнулись в нашу сторону. В нашем с тобой большом деле причины некоторых важнейших событий находятся в будущем, а следствия — в прошлом. Признаюсь однако, что больше всего меня тревожил центр этой паутины событий — активация парагенов в генетическом коде Анны. То, что и было твоей главной миссией в прошлом. Уничтожение защитного слоя этих особых генов должно было стать подобием аннигиляции, соприкосновения вещества и антивещества. Чудовищная вспышка, выброс энергии… Прости, внук!

И Вольф, приложив обе руки к сердцу, очень картинно, но искренне понурил голову.

— А чего? — на всякий случай напрягся, собрался с мозгами и стал мысленно придерживать крышу Кит.

— Я допускал вероятность того, что ты не выживешь в этом пекле, и мне придется хлопотать с девчонкой самому, — приподняв взор, сообщил Вольф. — Тот, кто привел ее ко мне, как сомнамбулу, не успокоил меня, не сказал, что все обойдется… Может, он и сам не знал… Но всё обошлось… В открытых генах Анны была заложена защита сборщика. Мы даже убили двух зайцев. Не дали сбежать в мировое пространство большим негодяям в черных мундирах. Вместо небес, они сразу отправились в противоположном направлении — в преисподнюю. Думаешь, они работали на своего фюрера? И собирались прихватить его с собой? А вот чёрта с два! Обезумевшего капитана они решили бросить на тонущем судне.

— А кто был этот… ну, который привез меня в Берлин? — спросил Кит: Породистый Пилот произвел на него впечатление.

— А как он выглядел? — в свою очередь неожиданно спросил Вольф.

Кит описал, как мог.

— А-а… Вольфрам фон Зивер, — опознал Вольф. — Большая шишка в тайных делах рейха. Нам еще предстоит выяснить, с кем он имел сношения в будущем. Может, ты сам его и спросишь, если встретишь когда-нибудь…

— Как это?! — Киту пришлось тряхнуть головой, чтобы поправить крышу. — Он же того… накрылся… Или выжил?

Вольф улыбнулся:

— Ты все еще не привыкнешь к тому, что в нашем с тобой особом, «внешнем» времени следствия могут существовать раньше причин… Только не говори ему при встрече о том, где и когда его настигнет адское пламя.

Кита, тем временем, все сильнее мучила еще одна заноза, саднившая в извилинах мозговой коры:

— Дед… — доверительно обратился он. — Я только в одно никак врубиться не могу. Зачем было оставлять ее… Эн… ну, Анну, фашистам? Ты же видел Курскую битву… И ты не знал, что именно они затеют всю эту беспредельную войну?

И Киту показалось, что прапрапрадед посмотрел на него растерянно. А потом глубоко и очень тяжело вздохнул:

— Вот что я тебе скажу, внук. Ты все-таки не забывай, что в том будущем, что наступит после нашей смерти, мы с тобой подобны призракам, которых подняли из могил на спиритическом сеансе. Мы не можем знать, как и мертвецы, что за это время произошло в мире живых… По крайней мере, в ясных подробностях. Полагаться на рассказы потомков? Увольте! Уж они расскажут, что им в гимназиях вдолбили… Да, я видел грандиозную битву. Успел заметить на одних танках кресты, на других звезды. Мне бы, конечно, сбегать оттуда в киоск за газеткой, почитать, что в мире происходит… Но признаюсь, как-то боязно было. Посидеть с Председателем в библиотеке, полистать древние подшивки газет тоже как-то не успел, не досуг было. Уж не обессудь. Меня там в такой оборот взяли… Да, я там узнал, что была большая война, но знаешь ли, что в том далеком антихристовом будущем о ней говорят?.. Что это была битва одного Зла с другим Злом. И в конечном итоге погибли оба… Мол, как в Писании сказано, что царство, само в себе разделившееся, не устоит. Но ты же знаешь по-своему, как всё было на самом деле… И я теперь отчасти знаю. А тогда не знал. И представь себе: не имея возможности заходить в будущее в любую дверь и в любой час, еще долго не знал. Поверишь ли?

Кит подумал-подумал… и решил поверить.

— Между прочим, «Лебедя» я уже восстановил, — как бы между прочим, отхлебнув уже явно остывшего чаю из чашки и, наверно, потому поморщившись, сказал Вольф. — Я Везувий обжил, как подмосковную дачку. У меня там тайные доки давным-давно были устроены. Председатель об этом знать не знал… Считай, лишние хлопоты с тебя снял, чтобы ты на мелочи не отвлекался.

— Спасибо, — только и ответил Кит, почувствовав полную опустошенность. — Ну, и кто теперь на нем плавает… летает?..

В этот миг вдруг раздался удар колокола… вернее небольшого, но очень звучного колокольчика — удивительно приятный звон, проникающий в самую глубину сердца. Кит вспомнил старинное слово — «малиновый». Это был точно такой — «малиновый» миниатюрный звон… И тут же послышался знакомый голос — язык был древнегреческий, красивый, мягкий, но решительный, полководческий.

Вольф оцепенел с серебряной ложечкой в руке.

И очень решительно посмотрел на Кита.

— Никита! — сказал он таким тоном, каким будят человека, уже опаздывающего в школу. — Час пробил! Обед завершен!