Ясно было одно: тот таинственного звания и чина Беленец в кепке, один раз заглянув в глаза Киту, уже не сомневался, что Никита — настоящий герой войны, как и те герои войны, которые шли на воздушный таран и закрывали собой амбразуры… Как, наконец, тот же капитан Кравцов, без малейшего колебания отдавший жизнь за него. И, выходило, что Никита Демидов тоже готов отдать свою жизнь, как настоящий взрослый герой. Тем более, если знает, что от него зависит спасение целой планеты, всего будущего! Подозревал ли Беленец, что Кит может струхнуть, киксануть в последнюю минуту? Трудно сказать. Возможно, он с уверенностью полагал, что, раз уж Кит появился в его времени, значит, он уже готов… или его хорошо подготовили, как настоящего героического камикадзе… или он, Никита, знает, да помалкивает о том, что его должны вытащить какие-то небесные или подземные силы, как только он выполнит задание… Уж больно спокойно и уверенно держался Кит в чужом времени — это, видно, и вселяло в Беленца полную в нем уверенность…

А ведь если разобраться, выходило на поверку, что Кит потому так спокоен и даже почти невозмутим, что, с одной стороны, уже слегка отупел от стрессов, от разных чудес и неожиданных поворотов судьбы, а с другой… ну да! Просто смотрит на все эпохи, как на экран, сидя в очках 3D… ну, пожалуй, за исключением момента, когда его вели к черной полынье на Москве-реке… Но а потом снова сработала защитная реакция сознания — и снова пошло кино. Напряженное, местами жуткое, иной раз даже болезненное… но КИНО! Кино в мега-D!

А в реальности выходило так: крышка мышеловки уже захлопнулась. Всё! Хочешь остаться в живых — почини Спящую Охотницу, чтобы она, по заданию самого Гитлера, оставила Красной Армии штурмовать на планете Земля эдакий муляж центральной части Берлина, а сам центральный Берлин вместе с настоящим Рейхстагом, бункером, рейхсканцелярией и неким объемом земной атмосферы в защитном, удерживающем поле перенесла в будущее, на Марс… И дожидайся там своего великого и ужасного прапрадеда… вместо Архангела. Ну… или стань неизвестным героем! Может, когда-нибудь в твою честь вечный огонь где-нибудь зажгут — на Луне или на Марсе… На Луне совсем не получится — там кислорода нет.

Но как ни странно, Кит ни о чем таком еще совершенно не думал-размышлял. Будто сам был каким-нибудь киборгом или андроидом. Забегая вперед, признаемся, что однажды он сам себя испугается, подумав, а не киборг ли он, созданный кем-то великим и ужасным и незаметно подброшенный скромным московским родителям…

Короче говоря, защитная реакция всё еще работала отлично, и, пока, саркофаг неторопливо, неумолимо и зловеще открывался, он успел еще раз пошутить:

— А что, на Марсе в две тысячи сто сорок пятом году тоже граммофон стоит? Астронавты его там, в кратере, сейчас заводят?

Породистый Пилот поднял на Кита бровь как бы даже с изумлением:

— Ты же сказал про новые технологии… а сам не знаешь, что Спящая Охотница обладает самой совершенной технологией путешествия во времени. Эта технология у нее в генах. И надо полагать, что она станет танцевать уже не под старомодные мелодии, когда прочтёт инструкцию.

И он поднял перст в небеса, вернее в свод купола.

Саркофаг, тем временем, открылся полностью. Включилась над ним «хирургическая» лампа.

Кит увидел внутри него нечто знакомое и противное: сетчато-паутинный серый «кокон». Кит вспомнил, как этот кокон раскрылся и захватил его в свои «объятия»… и невольно попятился.

— Итак, готов, потомок Вольфа? — в приказном порядке спросил Породистый Пилот. — Твой выход.

Только сейчас Кит осознал, что арийский пилот ни разу не назвал его по имени, словно оно было особо секретным и никому не выдавалось.

И тут Кит впал… как бы это сказать… в ступорно-сомнамбулическое состояние.

Вот наступал момент, когда надо было решиться и спасти мир от страшной угрозы, как из будущего, так и из прошлого, но понимание этого момента словно бы проваливалось всё глубже в подсознание Кита, подобно геоскафу, стремительно погружавшемуся в магматические глубины Земли…

И очень отчетливая, на первый взгляд очень правильная идея пузырем всплыла с этого «геоскафа» на поверхность сознания. Вот его, Никиту Демидова, на каждом шагу проверяли — тот ли он самый сборщик и реконструктор, способен ли он на чудеса. Так же нужно попытаться проверить и тот объект, что сейчас находится в коконе — та ли это Спящая Охотница, настоящая ли, не фейк ли какой-нибудь китайский… или специально сделанный фашистами муляж, чтобы еще раз проверить его, Кита, на честную готовность послужить Третьему Рейху, пусть и против своей воли… А он сейчас грохнет эту куклу — и откроется-подставится… Нет, надо проверить! Как-то, неизвестно как проверить…

И как лунатик, Кит подступил к саркофагу.

Нити и хитросплетения кокона стали расплетаться сверху до низу, по центральной оси и… и через полминуты Кит увидел ее. И снова почти никакого сходства с портретом-голограммой: бледная кукольная головка с очень коротким ёжиком платиновых волосиков, острый неживой носик, змеиная ниточка губ… манекенная фигурка, затянутая в стальной комбинезон по самую шею. Глаза… Глаз не было видно — они были скрыты под узким, металлического блеска обручем, вернее дугой, концы которой упирались в круглые «колесики» чуть ниже ушей.