– Умереть.

– Но вы разве любили?

– Ты ещё слишком молод и слаб...

– Я не понимаю. Вы любили когда-нибудь?

– Ты должен убить его!

– Я не стану!

– Тогда он убьет тебя! А заодно и Грейнджер, если ты ей расскажешь.

– Я не стану этого делать!

– Ты даже хуже, чем твой отец.

– Не смейте… – прошипел Драко.

– Ещё трусливее, ещё горделивее…

– Замолчите! – он швырнул вазу с цветами в стену.

– Твой отец хотя бы любит чистокровную…

– Я не убью его!

Драко обхватил голову руками и сел на пол, судорожно бегая взглядом по паркету.

– Осталась неделя. Сделайте так, чтобы Грейнджер вышла из поля подозрения. Иначе ей не избежать смерти.

– Что я ей скажу?

– Я устрою вам разговор.

Снейп громко хлопнул входной дверью, напоследок сверкнув своей громадной черной мантией. Драко прошелся по испачканному полу, хрустя под ногами кусками каменной плитки, и ушел в свою комнату. И как Снейпу удастся устроить им встречу? Несмотря на то, что Драко с Гермионой были соседями, они не могли поговорить. Мысли Малфоя бесполезно кружились в голове хороводом, напевая веселые мелодии. Парень устремил взгляд в угол комнаты. Там стояла уже старенькая «Нимбус-2001». Драко решил отвлечься. Сел на метлу и вылетел в окно.

– Было здорово, правда? – нежно спросил Рон, приобнимая Гермиону.

Ну да, все было замечательно. Они прошлись по магазинчикам в Хогсмиде, заглянули в «Три метлы», выпили сливочного пива. Веселились, смеялись. Да, все должно было быть замечательно, но Гермионе не удалось удержаться за этот ветер счастья, который так сладостно вдыхали её друзья. Они были такие счастливые сегодня, как будто больше у них не будет возможности так провести время. Гермиона отлично понимала, что так и будет, но не хотела с этим мириться. В конце концов, они все под защитой Дамблдора. Это успокаивало.

– Да, здорово, – улыбнулась Гермиона.

Было уже довольно темно, и Рон не мог отчетливо видеть её лицо. И очень хорошо, потому что Гермиона вот-вот была готова заплакать. Всю дорогу она думала о Малфое. Как он там один, в этой несчастной комнате? Один… он всегда один был. А тут появилась она, вся такая бодрая и оптимистичная. Вся эта ненависть и страсть, проползающая между ними змеями, была похожа на безумие. Краски мира становились скучными и серыми, когда их губы сливались в поцелуе. Гермиона лелеяла мечту остаться с Малфоем ещё на одну ночь. Просто побыть вместе, и не обязательно даже говорить.

Рон провел тыльной стороной ладони по щеке Гермионы.

– Я люблю тебя, – мягко сказал он и поцеловал её.

– Спокойной ночи, – прошептала она и скрылась за огромным портретом.

Она не могла сказать этого слова. Сказать Рону «я люблю тебя» было равносильно «квидиччу» на парселтанге. На заметку: змеиным языком Гермиона не владела.

Она опешила, только ступив на порог. Вещи были раскиданы, одно из кресел сожжено, от каминной полки не осталось и следа, легкий ветер из разбитого окна подносил пепел поближе к ногам девушки. Гермиона осторожно ступила вперед, опасаясь нашуметь. Но непреодолимой преградой стал гвоздь, грубо торчавший из оборванной деревянной балки. Она зацепилась на него и рухнула на пол, параллельно царапая лицо и руки осколками каминной кладки. Гермиона попыталась встать, но снова упала, опять цепляясь за что-то. Новые царапины и ссадины.

– Гермиона, ты в порядке? – услышала она взволнованный голос Малфоя.

Он влетел в комнату через проем в оконной раме, бросил метлу куда-то в угол и поспешил к Гермионе.

– Все хорошо, – как можно увереннее сказала она, поднимаясь на ноги. Но подняться так и не смогла.

Драко среагировал мгновенно. Ловец чертов. Он подхватил её на руки, прежде чем она опустилась бы лицом на мелкие осколки стекла.

– Прости.

В этом слове было различимо всё, что он не мог сказать. Гермиона вжалась в его плечо, опасаясь, что их могут услышать. Драко поднялся вместе с гриффиндоркой на руках и понес её в свою спальню.

– Сейчас я все сделаю, – оживленно сказал он, усаживая Гермиону на кровать.

Через минуту Малфой уже суетился вокруг её небольших ран. Заклинанием он остановил кровь из её предплечья, убрал синяк на скуле, заживил царапины на щеках и ладонях. Но кожу все равно неприятно саднило, напоминая, что недавно она распласталась на оконном витраже.

– Не слишком больно? – заботливо спросил Драко.

Как будто и не было ничего и никогда. Как будто они старые добрые друзья.

– Все нормально, – тихо ответила она и поднялась, чтобы уйти.

– Ты куда собралась? – Драко одним рывком вернул её обратно на кровать.

– Ну, я хотела в свою спальню. Не хочу тебе мешать.

– Останься со мной.

Он осторожно положил на её руку свою ладонь. Сердце Гермионы бешено застучало.

– Зачем? – вздохнула она.

– Не оставляй меня одного, прошу, – взмолился Драко.

Он больно сжал её ладонь.

– Я…я не могу, – она отрицательно замотала головой.

Как ей хотелось остаться! Но голос внутри толковал, что она должна уйти. И Гермиона слепо подчинялась этому голосу.