Володя Эберт на улице готовит костер и чай, а Федот Парфентьевич уходит к реке и приносит две больших кеты.

Через полчаса Николай приносит громадную миску икры-«пятиминутки», а Федот Парфентьевич — ложки. После икры и чая Николай разделывает рыбу и жарит ее кусками в кипящем растительном масле.

— Давно рыба пошла? — спрашиваем у хозяев.

— Нет… недавно… еще не ловили. Не сегодня-завтра рунный ход, вы застанете… Вам еще дней пять идти — точно, не торопитесь, отдыхайте… когда еще такую красоту увидите.

Володя прав. Тут все интересно и все не похоже на другое такое же — река другая, сопки и облака, лес удивительный, и даже собаки на берегу, кажется, понимают тебя с полувзгляда… Ясно одно, больше такое не повторится. Даже грустно становится от сознания, что поход наш когда-то кончится…

— Они появились на том берегу, пятеро, в яркой пятнистой одежде. Мы подумали — иностранцы или артисты. Конечно, шпионы так ярко не оденутся. Просигналили, чтобы плыли к нам.

Это рассказ хозяев о прошлогодней туристской группе из Ворошиловграда.

— Вот, перебрались сюда и ведут себя как не наши — не идут в дом. Точно, не наши, с материка. Позвали мы их. Тощие, голодные, усталые. Накормили, напоили, спать положили. Тут они все рассказали. Трудно шли. Еды мало. Оружия нет. Один ножичек перочинный да удочка. А много ли удочкой наловишь, если реки не знаешь? Лодка у них такая тройная как бы…

— Тримаран?..

— Он самый…

Я рассказываю про записку в избушке на озере Эльгыгытгын.

— Они самые… Надо, бы сердешных подкормить денька два еще, но они спешили. Один задержался еще на день, мы его потом на метеостанцию, вы там сегодня будете, на моторке доставили. А то оставайтесь у нас, а?

— Переночуем обязательно. На метео пойдем завтра, раненько с утра.

— И то верно.

Как-то получилось так, что мытарства той экспедиции, которая в общем-то закончилась благополучно, не давали нам покоя. Мы переживали за ребят, костили их руководителя. Разве можно отправляться в такую даль, в безлюдье, в поход очень трудный, без оружия? Ну, хотя бы мелкашку взяли. Есть мелкашка — есть и пища от чайки до евражки, благо, на Чукотке все съедобно, что летает, плавает, бегает.

Или рыбные снасти. Всегда надо иметь небольшую метров в десять сетку, которая уместится у вас в пригоршни и ничего не весит. Там, где, не зная реки, вы ничего не сможете поймать удочкой или спиннингом, всегда есть надежда хоть на маленький, да улов сеткой.

Когда наша экспедиция завершилась, я из Магадана отправил руководителю этого туристского отряда Виктору Владимировичу Параничу письмо с просьбой ответить на несколько вопросов, связанных с маршрутом группы и приключениями, выпавшими на ее долю.

Приключений я сейчас касаться не буду, но после его письма, мое раздражение сменилось уважением к нему и его ребятам.

Все, что дальше будет в кавычках, это цитаты, из его письма.

«На озеро мы выходили пешком из поселка Реткучи, правда, нам немного помогли рыбаки совхоза и на моторках подбросили вверх на 60 км, остальные 160 шли сами».

«Экипировка была полностью самодельной, т.к. промышленное снаряжение очень тяжелое и нас не устраивало по весогабаритным характеристикам. Палатка, рюкзаки, спальные мешки, резиновые сапоги, тримаран, штормовая одежда, костровое оборудование — все самодельное, проверенное и отработанное в маршрутах по Таймыру и Саянам».

«Норма на человека — 560 гр. в день, все питание с собой. Норма, раскладка, меню были специально и тщательно рассчитаны и выверены».

Все это были высушенные, обезвоженные в домашних условиях продукты. Представьте себе на мгновение, что в силу тех или иных обстоятельств запас продуктов или часть его пропали. Имеющиеся на руках средства жизнеобеспечения позволяли уповать только на случай или удачу, что в условиях этого маршрута практически было равно нулю.

…Критиковать-то все мы сильны — на себя бы посмотрели. Полтора часа не было плота. По карте, абрису, снимкам и т.д. никуда плот в этом районе не мог пропасть. Даже, если после наводнения появились новые протоки. Вот именно! Новые! Тут-то и «холодок бежит за ворот, шум на улицах сильней…», как пелось в песне. Мы его ждем, а он мог пройти по правому только что возникшему водотоку и лишь через десять-двенадцать кэмэ влиться в основное русло. Прошло уже полтора часа! Так можно ждать до скончания века. Чайку бы выпить и успокоиться… Но! Мешок с посудой и спички у нас — портфель с чаем на плоту. Запас пищи там, канистра с бензином у нас… Черт знает что! Надо ведь по технике безопасности, чтобы в любом случае каждый был обеспечен самым необходимым для сохранения жизни. А сигналы отработали? А ракеты? В одном месте? А надо, чтобы в двух.

Вот тут-то и начинаешь думать о том, что река — спасибо ей! — научит.

«К реке нужно относиться, как к женщине», — вспоминаю афоризм Коли.

Хватаешься за голову, но поздно. Стыдно, сказал бы любой профессионал. Вот что значит коварство внешнего благополучия последних дней — успокоились, что все страшное, видите ли, позади, потеряли бдительность.

(В этой ситуации было принято единственно правильное решение — идти на износ, пока с ближайшей скалы не откроется горизонт: плот оранжевый, и должен быть засечен в бинокль.)