— Ну и дела. А я-то думал, что встретился с последним служителем этого проклятого ордена, — подумал Гаузен, но вслух произнес:

— Значит, она вам все-таки нужнее, чем мне? И какова будет награда за возвращение реликвии, казалось бы, уже безнадежно потерянной? Учти, каждая страница этой книги стоит не меньше серебряной монеты. И это только за одну сторону! А корки и вовсе тянут на сотню золотых каждая! — решил запросить небывалую сумму денег Гаузен, чтобы Арсин не смог расплатиться и вернул ему книгу обратно.

— Ты, кажется, не понял всю серьезность ситуации, Гаузен. У нашего ордена очень строгие правила. В случае несвоевременного возвращения принадлежащей библиотеке книги с человека, возвратившего книгу, взимается штраф в размере одной серебряной монеты за каждый просроченный день. То есть за несколько сотен лет, — тут Арсин замолчал и его брови усиленно зашевелились, по всей вероятности, принимая участие в сложной арифметической операции. — Учитывая состояние возвращенной книги, количество страниц, а также нехватку закладки итоговая задолженность, которую возвративший обязан возместить, составляет почти сто тысяч серебряных монет. И возвративший у нас ты!

Тут бровь Арсина, бросив подсчеты, иронично метнулась в сторону Гаузена.

Несколько мгновений пристально рассматривая выражение лица Арсина, Гаузен понял, что настоятель не шутит.

— А я еще денег в долг у него хотел попросить, — расстроился юноша и решил дать волю чувствам. — Катапак подери! Книга древняя, да еще и просроченная, к употреблению, наверное, непригодна — что же ты с меня требуешь?!

Тут Гаузен подбежал к Арсину и грубо вырвал у него из рук книгу. Похоже, от волнения, а может быть от жирной еды руки настоятеля стали излишне скользкими. В этот момент в дверях появился монах, размерами куда больше того, что привечал его на пороге.

— Послушай, Арсин! Давай просто сделаем вид, что я не приходил сюда, не ел твой обед и не показывал книгу. Забудем все те гадости в мой адрес, которые ты мне наговорил, а я спокойно ухожу так же, как и пришел — через дверь, — предпринял последнюю попытку вывернуться из неприятного положения Гаузен.

— Отдай книгу, Гаузен, — потребовал Арсин. — Ты же понимаешь, что тебе некуда бежать!

— Когда некуда бежать, есть куда лететь. А без доказательств нет обязательств, — подумал юноша. — Дружище, я тебя ненавижу! — бросил он напоследок и выкинул книгу в окно.

Тут же Арсин с монахом как по команде рванулись в разные стороны. Арсин — вниз по лестнице, чтобы подобрать книгу, а монах попытался схватить Гаузена. Эту попытку юноша пресек резким ударом тарелки с остатками еды по чужой голове. Монах повалился на пол, судорожными движениями рук хватаясь за волосы. Похоже, что несчастному богослужителю показалось, что от удара у него проломился череп и вылезли мозги, но то была лишь каша, перемешанная с соусом. Гаузену же предстояло падение куда более продолжительное.

Гаузен выскочил во двор вслед за выброшенной книгой. Юноша хотел зацепиться за дерево, но не рассчитал сил и расстояния и промахнулся. К счастью для Гаузена и к несчастью для его одеяния, он зацепился плащом за ветку, что притормозило его падение. Не выдержав, плащ порвался и Гаузен упал в кусты, заблаговременно примеченные еще на подходе. Книга, благодаря застежке, в полете не развалилась на страницы и тут же отправилась обратно в сумку юноши.

Успев миновать главные ворота, Гаузен выбежал прочь, размышляя на ходу:

— Ну и что же мне теперь вменяется? Неуважение к священнослужителю, оскорбление священнослужителя, сопротивление священнослужителю, избиение священнослужителя, осквернение пропитания священнослужителя… Преступления, конечно, тяжкие, но местечковые. За такое за три моря гнаться вслед не будут. Но задерживаться здесь все равно не стоит. Юнгой на первый же корабль! Хотя нет, поздно… Поздновато мне юнгой, в мои годы лучше капитаном!

Далеко Гаузен убегать не стал, благо портовый город был не очень большой. К счастью для юноши, он знал, где можно попросить укрытия. Юноша вломился в лавку тканей, где в этот момент не было ни одного посетителя.

— Тетя Галантерея, у тебя вон сколько ткани, заверни меня во что-нибудь! — выпалил Гаузен с ходу.

Лавочница, раскусившая по позе и тяжелому дыханию, что Гаузену не до шуток, молча показала пальцем вниз.

— Тетя Галантерея! — отчаянно вскрикнул Гаузен. — Ваша юбка настолько огромна, что если я там спрячусь, меня могут совсем не найти! Я там просто потеряюсь на веки вечные!