Гарольд поправил перевязь с мечом и подошёл к выходу. Скрипнули засовы, и в комнату со смехом ввалился парень, держа в руках длинный нож. Следом за ним попытались ворваться остальные, но следопыт мигом отреагировал, захлопнув дверь и тяжёлым пинком отправляя незваного гостя в недолгий полёт. Парень вмазался в стену, выронив оружие. Фрида отбросила нож подальше от него.

– И кто вы такие?
– хватая парня за горло, процедил Гарольд.

Незваный гость пьяно ухмыльнулся, обдавая его перегаром.

– А ну, давай сюда золото!
– заплетающимся языком проорал парень. Стук превратился в таранные удары. Гости пытались высадить дверь.

– А больше тебе ничего не дать?
– поинтересовался Гарольд, надавливая вымогателю на кадык.

– Ик... Серебро!
– беспечно ответил парень, подавляя рвотный рефлекс. Безуспешно, и Гарольд едва успел убрать руку. Грабителя вырвало прямо ему на сапоги.

– Твою в душу мать, - выругался следопыт, несильными пинками вытирая обувь об гостя. Парень откинулся назад и захрапел.

Фрида выругалась ещё сильнее.

– Гарольд, они сейчас дверь сломают!
– раздался голос Йоны. Дикарка встала и вытащила из-за пояса верный топор.

Тёмные дубовые доски дрожали от ритмичных ударов. Следопыт уловил ритм и в момент следующего удара открыл дверь. Грабители влетели в комнату, теряя равновесие и роняя невесть откуда взявшееся бревно. Йона встретила их ударами тяжёлого обуха, чем заслужила одобрительный кивок. На полу распластались четверо разбойников, один из которых мирно спал. В воздухе повис тяжёлый запах перегара и рвоты.

Гарольд обнажил клинок и выглянул на улицу. Больше там никого не было. Только где-то вдалеке были слышны крики.

– Дома грабят под шумок, - процедил следопыт.
– Сволочи.

– И куда сейчас этих девать?
– всплеснула руками Фрида.
– Боги, как же они тут насвинячили.

– На улицу выкинем, куда ещё, - вздохнул следопыт.
– Проспятся, уйдут. Мы, похоже, не первые. Где-то уже нажраться успели.

Грабителей, одного за другим вынесли на улицу и положили рядом со сточной канавой, заполненной водой и грязью.

– Здесь вам самое место, - фыркнул Гарольд.

По улицам всё ещё бродили мелкие группки людей, громящих дома тех, кто сделал неправильный выбор. Городские банды пользовались моментом, врываясь к немногим оставшимся богачам и просто старым недругам.

Фрида, постоянно матерясь вполголоса, убрала все следы вторжения, и троица отправилась на поиски нужных людей. Бандитское оружие они на всякий случай взяли с собой.

На вооружённых до зубов девушек опасливо косились, Гарольда вовсе обходили стороной. Следопыт всем своим видом выражал злость. События сегодняшнего дня снова пробудили дикую ненависть в душе, чуть угасшую за время путешествия. Робкие прикосновения Йоны в попытках привлечь внимание раздражали, а не умиляли, как обычно.

Площадь была заполнена людьми. Повозка с трупами уже уехала на кладбище, и теперь толпа строила баррикады перед замковыми воротами. Кто-то из грамотных повесил на эшафот крупную табличку "Место для Пастыря". Со стен иногда долетали стрелы, но люди уже привыкли и укрывались за большими щитами.

Сектанты оказались заперты в замке, но как в любом хорошем укреплении, там был запас продуктов и колодец. Осада продлилась бы слишком долго, и горожанам требовалось взять крепость либо штурмом, либо хитростью. У одного из костров шло горячее обсуждение, и Гарольд поспешил туда.

Приземистый невзрачный мужичок о чём-то спорил с остальными, представителем которых был дюжий бородатый рабочий. Следопыт остановился неподалёку и прислушался к разговору. Фрида хотела что-то сказать, но Гарольд грубо её оборвал, не желая отвлекаться от подслушивания.

– Это шанс!
– втолковывал лысый.
– Соберём всех и вломим им так, что они опомниться не успеют! Чем дольше мы ждём, тем сильнее они укрепляют оборону, пойми, Мирон! Ждать нельзя.

Мирон тяжело вздохнул, потирая виски.

– Гвидо, ты не видел их в бою. Я видел. Нас отбросят со стен, выйдут сюда и перережут как котят, - развёл он руками.
– Надо ждать. Позовём гарнизон из Эредана, они нас выручат.

– Эредан на той стороне гор! Перевалы уже снегом завалило, небось!
– вскипел аптекарь.
– После той битвы ты стал трусом.

Мужчина побагровел от гнева и схватился за меч. Все вокруг тоже обнажили оружие.

– Не смей называть меня трусом!
– прорычал он.
– Ты не видел того, что видел я!