– Ты не выздоровел. И не я одна так считаю. Хочешь вести дело, без проблем. Локер и Торрес будут приносить тебе отчёты. Ездить ты не будешь.

– Фостер! – мужчина повысил голос.
– Ты вынуждаешь меня брать инициативу в свои руки.

– Не выйдет, дорогой, – она победоносно улыбнулась.
– Когда тебя доставили в больницу без сознания, мы с Зоуи подписали юридический документ, позволяющую нам принимать решения за тебя. Документ действителен на всё время лечения. До выписки.

– Прекрасно… - он откинулся на подушки, устремив недовольный взгляд в окно.

– Ты невыносим! – посмеиваясь, сообщила Джиллиан, присаживаясь на край кровати, и наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку.

– Когда меня выписывают? – переведя взгляд на неё, спросил эксперт.

– Сегодня, - чувствуя, что проиграла, призналась Фостер.

Лайтман просиял, но решил оставить комментарий при себе. Женщина вновь поцеловала его, на этот раз в губы, а затем встала, чтобы допить остывающий кофе.

– Дом милый дом… - пробормотал себе под нос Кэл и подмигнул Джилл, которая с удивлением взглянула на него.

========== Глава 22 (Эпилог) ==========

Вихрь мыслей не оставлял Лайтмана в покое даже дома. Он был абсолютно уверен, что если бы отказался от выписки в пользу длительного лечения, ничего существенно не изменилось бы. Поток беспрерывных дум был бы таким же настойчивым, как и сейчас. Недаром говорят, что от перемены мест – суть не меняется.

Удобно растянувшись на диване в гостиной комнате своего дома, эксперт не прекращал прокручивать в голове события, с которыми столкнулся на полуострове. Череда сменяющих друг друга военных, беспрерывная суета жителей племени. Философия Камала, покорность Рудо, искренность Гудвина и, конечно же - Рокфор. Эпизод, оставшийся в памяти Лайтмана настолько ярким, что невольно начинала усиливаться головная боль.

Кэл не отрицал, что дальнейшая судьба Гудвина его волновала. Неиспорченный молодой человек со светлым стремлением и чистыми мыслями. Оставить его на полуострове после всего того, что он сделал, по словам Локера, было больше, чем подло. Неубедительное высказывание Рейнольдса о том, что таким было собственное решение Гудвина, только распаляло желание разузнать всё при первой же возможности. В конечном итоге «Лайтман Групп» просто обязаны узнать, как обстоят дела у племён после всех событий.

– О чём думаешь? – присев на край дивана, Джиллиан опустила взгляд на обнажённую грудь Лайтмана, внимательно рассматривая тонкий шрам от швов.

– Подумываю после выходных вернуться к работе… - осторожно сообщил он после секундной заминки. – Возражения?

– Будут! – она улыбнулась, проводя пальцами по обнажённой коже.
– О работе не может быть и речи. То, что тебя выписали из больницы, не значит, что ты полностью здоров. Приём лекарств расписан ещё на неделю, а постельный режим…

– Перестань думать об этом!
– он обречённо вздохнул, убирая её руку от бледного рубца.

Сдерживать рвущееся наружу раздражение было не слишком просто. Кэл старался уберечь Джиллиан от едких реплик, вызванных его дурным настроением. Она же в свою очередь старалась максимально ограничить его физическую деятельность, чтобы дать возможность организму восстановить силы. Порой это жутко выводило его из себя, так как за чрезмерной заботой о нём Фостер забывала о своём собственном здоровье.

Джиллиан слабо улыбнулась, надеялась, что Кэл не станет спорить с ней сейчас. Она прекрасно понимала, что безделье его угнетает, но и позволить ему загонять не восстановившийся организм очередными выходками не могла.

Страх за него стал до невыносимости привычным. Теперь, когда она в действительности узнала, как выглядит это чувство, больше всего на свете хотела бы забыть, не думать. Сидя у его кровати в больнице, Фостер то и дело прислушивалась к неровному дыханию. Быстрей ветра реагировала на каждый стон, периодически срывающийся с его губ сквозь сон. Не могла спать, опасаясь, что не услышит, когда он проснётся.

– Джиллиан… - теперь уже он вырвал её из задумчивого молчания. По всей видимости, пауза затянулась, и его это обеспокоило.

– Я боюсь представить, что ты испытывал, находясь столько времени с террористом. Боюсь думать о том, через что ты прошёл!

Кэл поднёс её руку к своим губам и нежно поцеловал. Фостер перевела дыхание, глядя ему в глаза.

– Рокфор не был террористом. Он просто святоша, утративший веру в Бога и в людей. Отчаянье стало для него слишком сложным испытанием, под которым он, собственно говоря, и сломался.