Закончив осмотр сложил вещи в обнаруженный в стене шкаф, аккуратно повесил на плечики плащ. Примерил к оружейной пирамиде свои топоры - никак не подходит, не встают, осмотрелся, грустно вздохнул и положил их на пол. Остальное многочисленное вооружение сложил на столик возле кровати предварительно постелив на него принесенное из ванной комнаты полотенце, благо их там в оказалось с избытком. Потом разделся, столь же аккуратно сложив одежду, принял душ и вышел замотавшись в шикарный, мягкий и белоснежный халат.

Пробежавшись взглядом по корешкам немногочисленных книг на полке задумался, уж очень комплект интересный. В результате решил пошалить и взял две: «Размышления о современном изящном искусстве» пан-Лавия Стапария, именно так - изящном искусстве. И «Стратегия и тактика диверсионной войны» сион-аналитика нур-Гай Фермена. Аккуратно положив книги на стол прошел к бару и долго выбирал вино рассматривая этикетки на бутылках. Названия мне естественно ни о чем не говорили и я остановился на вине название которого было похоже на «Бордо». Предварительно поморщившись налил его в бокал отдаленно похожий на бокал для Бордо, удобно расположившись в кресле и открыв обе книги сделал вид, что читаю их одновременно. Мы, гремлины, такие, еще и не так можем. Читал, прихлебывая вино, часа три, пока вино не кончилось. Потом аккуратно промокнул губы салфеткой, поставил книги на место и отправился спать.

Утром мы были в Коста. Аналог нашей Венеции. Только дома все деревянные, максимум два этажа, и вместо каналов с гондолами дощатые настилы везде, где хватает длинны досок для преодоления очередной водной преграды. Лодок же нет вообще. Присоединившийся ко мне заспанный Антор пояснил, что сейчас прилив и все равно большая часть водных путей внутри города не пригодна для плавания, слишком мелко. А во время отлива вообще все превратится в грязевую лужу с невидимыми бездонными провалами. Тут встал - по пояс, шаг в сторону - дна нет и не будет, сплошная затягивающая грязь.

Сам порт меня не удивил и не впечатлил. Три гигантских пирса, под стать местным плавучим корытам. И не перпендикулярных берегу, как в Свиллтуне, а идущих параллельно, подобно набережной. Только не сплошной, а тут и там прорезанной речками, речушками и ручейками, где этот пирс превращался то в мостки, то набережную, а тот вовсе исчезал оказавшись не в силах перепрыгнуть через смыкающийся с морем язык болота. И все это с огромным количеством временных дощатых же переходов, мостиков, сходен и прочего превращающего территорию пирсов в гигантский лабиринт. Как они в этом разбираются и швартуются - загадка. Но расположен порт удачно, в большом заливе ограниченном слева скалистой грядой - выход гор Конкварк, а с правой стороны трясиной плавно переходящий в вовсе непролазные болота.

Практически идеальное, с точки зрения обороноспособности, место: с одной стороны непроходимые горы, с другой не менее непроходимое болото где легко сгинет армия любого размера. Честный же человек попасть в этот город-порт может только двумя путями: с моря, откуда пролив хоть и широкий, но глубина везде как в старом анекдоте: воды по колено, зато ила до… пупка. И только к украшенным мощным фортом скалам, к которым прижимается узкий язык с достаточной для судоходства глубиной. С суши же, такая же зажатая скалами с одной стороны и бездонным болотом с другой, не менее узкая дорога над которой так же нависают уже целых два прикрывающих друг друга форта. Природная крепость, которой уже позавидует каждый специалист по фортификации, еще и усиленная рукотворными оборонительными сооружениями.

Все это мне с удовольствием рассказал Антор когда мы стоя на палубе ждали окончательной швартовки нашего корыта (ну не могу я эту плоскодонку называть кораблем даже не смотря на его изумительную прыть). Я лишь покачал головой вслух восхитившись мощью природы создавшей столь защищенный уголок и мудростью, в кавычках, правителей организовавших здесь порт. На болотах, ага, с комарами, пиявками и полностью зависящий от поставок продовольствия извне. Антор на такую мою отповедь только рассмеялся и показал на дощатые настилы расчерчивающие весь видимый пригород на ровные клетки. Сейчас еще не время - сказал он, - но скоро все до самого горизонта будет в желтых ростках цапиролиса. Дощатые мостки же, обозначают лишь его ничтожную окультуренную часть. Не знал, что такое цапиролис, в окрестностях Айзавайрат он почему-то не растет, но из последующих его объяснений понял, что растение это и съедобное и очень полезное. В принципе, одного его достаточно для прокорма всего местного населения. Раньше он рос по всей империи, отсюда и название - Желтый континент, а сейчас болота отступили и столь обширные его плантации остались только здесь, около Коста. Так что голодная смерть не грозит ни осаждающим, ни осажденным. Зато из-за узости проходов к городу любые силы можно сколь угодно долго сдерживать даже малым гарнизоном. За разговорами время пролетело незаметно, очень медленно и аккуратно подбиравшееся к пирсу судно (Вот! Точно - судно! Медицинское) наконец-то остановилось.

А в Коста что-то пошло не так. Стоило судну причалить, как напротив Антора, прямо в воздухе, появилась дырка, этакий мини-тоннель Шага, и из него высунулась деревянная рука с опечатанным свитком. Антор принял свиток, взломал печать, быстро пробежал глазами и сразу посуровев передал свиток подошедшему Тармину. Тот тоже быстро пробежал текст, посмотрел на Дорела, я увидел промчавшийся межу ними короткий импульс, судя по цвету и плотности - обмен информацией, и нашу четверку немедленно накрыл серый купол синхронно созданный сразу тремя сионами. Я хотел поинтересоваться, что происходит, но Антор лишь отмахнулся от моего вопроса словами, что не все довольны появлением гремлина, и в разные стороны от окруживших меня сионов полетели похожие на светлячков точки.

Не прошло и десяти минут, как пирс был очищен, а корабль взят в плотное кольцо охраны. До ближайшей гостиницы, так же очищенной от постояльцев, мы шли плотной группой сквозь сплошной строй закованных в железо гвардейцев. И вокруг гостиницы они стояли едва ли не в три слоя. Только оказавшись в гостинице, в номере с плотно занавешенными окнами, Антор снизошел до объяснений:

– Уважаемы Джуррсш, - начал он, - мне очень жаль, но в Империи не все идут по дороге мира и знаний, есть силы которые видят опасность во всем новом. Называют науку ересью, а сионов, как флагманов науки, представляют изначальным злом от которого происходят все беды нашего мира.