В январе 1915 года германская подлодка У-31 под командованием обер-лейтенанта фон Вашендорфа вышла в боевое крейсерство.

Всякий, кому хоть мало-мальски знакомы старые морские поверья, непременно бы решил, что дело ничем хорошим не кончится. Ведь совершенно ясно, что число «31» есть не что иное, как зеркальное отображение числа «13», и к тому же лодка вышла в поход именно 13 января… Но если б только несчастливые числа! Гораздо серьёзнее, что накануне с лодки состоялся массовый исход крыс. Мерзкие твари лезли во все люки, толпами бежали по сходне, сплошной вереницей ползли по швартовым концам… И надо ли теперь удивляться, что в назначенный срок У-31 из похода не вернулась? Не вернулась она и позже. Лодку зачислили в разряд «пропавших без вести», но мрачная её история на том не закончилась… Напротив — она только началась!

Летом 1915 года мистер Уэлш, отставной капитан британского торгового флота, совершал обычную свою прогулку вдоль береговой черты поблизости городка Ловестофт. Как раз начинался прилив. Над морем висел утренний туманец, и во внезапном его разрыве вдруг обозначился низкий силуэт. Мистер Уэлш замер как вкопанный. Подводная лодка! И, несомненно, германская… Медленно и бесшумно субмарина проскользила последнюю сотню ярдов и полезла носом на песок… «В ней было нечто жуткое, — рассказывал впоследствии мистер Уэлш. — Как если б я увидел воочию корабль-призрак».

Лодка действительно выглядела зловеще. Вся в лишаях коррозии, поросшая колониями ракушек и лохмами водорослей, она, казалось, принесла с собою мертвящий холод глубин… Через час берег оцепили усиленные наряды полиции. Под прикрытием дюн залегли с охотничьими ружьями стрелки-добровольцы. С моря подошёл эсминец «Амазон» и, захватив лодку в оптику прицелов, отсемафорил ей по международному своду:

«Сдавайтесь. Через мять минут открываю огонь».

Ответа не последовало. С эсминца высадили на лодку группу вооружённых моряков, те попробовали взломать рубочный люк, но без успеха: подлодочные люки совсем не приспособлены для открывания их снаружи. В конце концов на кнехты лодки завели буксир, сдёрнули её с мели, оттащили в Ярмут, поставили в док и там рабочие вскрыли автогеном обшивку корпуса — подобно тому, как вскрывают ножом банку сардин. Двое офицеров, надев кислородные маски, полезли внутрь… Им открылась жуткая картина.

Экипаж субмарины составляли мертвецы. В задраенных по-боевому отсеках неслй вахту мёртвые матросы.

Мёртвый штурман, будто задремав, склонил голову на прокладочный стол. В своей каюте сидел с книгой в руках мёртвый обер-лейтенант Людвиг фон Вашендорф.

Это была У-31, пропавшая без вести полгода назад.

Механизмы её были в совершенной исправности. Корпус цел. Торпеды на месте. Кладовые полны… Экипаж — мёртв.

Англичане долго ломали голову над загадкой «субмарины-призрака», но к единому выводу так и не пришли.

Возможно, пребывая на позиции, лодка легла на грунт, чтобы дать отдых экипажу. Вахтенные, как это принято, должны были добавлять в отсеки воздух из баллонов. По какой-то причине закрыть обратно вентиль им не удалось, и все моряки погибли: вначале они «насладились» кислородным опьянением, затем наступила смерть от удушья. В течение долгих месяцев сжатый воздух медленно «травился» в балластные цистерны, вытесняя из них воду, и в конце концов У-31 совершила своё последнее всплытие…

Возможно, так оно и было. Неясно лишь — как обо всём этом заранее узнали крысы?

11 февраля 1945 года в 2 часа 20 минут ночи дежурная медсестра Государственного госпиталя в Бостоне (США), выглянув через стеклянные двери на улицу, увидела приближающуюся машину «скорой помощи». Через минуту санитары вкатили в вестибюль носилки и переложили пациента на стол в приёмном покое.

— Вы будете называть этого человека Чарльз Джемисон, — сказали они, уходя.

Чарльз Джемисон выглядел неважно, поэтому медсестра отложила дела по оформлению пациента на утро и вызвала реанимационную бригаду. Прибыли три врача и осмотрели Джемисона. На вид ему было около 45 лет. Рваные раны на спине и ногах оказались запущенными. Кроме того, больного разбил паралич, и в момент поступления в госпиталь он пребывал в коме.

На обеих руках красовалась искусно выполненная татуировка в виде пересекающихся американского и британского флагов и соединённых сердец.

Пока доктора осматривали Чарльза Джемисона, медсестра вышла расспросить шофёра «скорой помощи» о том, где они подобрали пострадавшего. Но машина уже уехала. Через несколько дней выяснилось, что ни одна из служб «скорой помощи» не направляла в госпиталь свою машину в тот день.

Детективы из Бостонской полиции попытались узнать что-либо о пациенте по его одежде. В вооружённые силы, торговый флот и ФБР были разосланы отпечатки пальцев Чарльза. Полиция опросила множество водителей машин «скорой помощи» и предъявила их фотографии медсестре. Но женщина не смогла опознать ни одного.

Тем временем загадочный пациент поправлялся. Он по-прежнему был парализован ниже пояса, но вышел из комы. Раны его заживали. Однако Джемисон молчал, что тревожило врачей. Неделями и месяцами он безучастно сидел в своём инвалидном кресле и пристально смотрел в окно.

15 июля 1945 года завершилось расследование по делу Джемисона, которое почти ничего не дало. Основываясь только на его одежде и татуировке, полиция сделала заключение, что Чарльз — моряк.

Однажды медсестра, совершавшая обход, увидела, что поведение Чарльза изменилось. На лице его появилась улыбка, словно какие-то приятные воспоминания мелькнули в его мозгу. Сестра удивилась ещё больше, когда Чарльз вдруг сказал: «Я просто не знаю». Эти четыре слова были первыми за два года молчания!