Как она сможет теперь посмотреть в глаза кому-то из них? Ее сердце болело. Сильная и давящая боль. Как она сможет продолжать жить дальше? Не важно, что ее отношения с Саймоном закончены, когда он придет в себя, он захочет быть частью жизни их ребенка. Как она сможет быть рядом с ним, зная, что он ненавидит ее?

Она положила голову на руки и позволила глубокому дыханию унести ее слезы прочь. Она чувствовала хрипоту в горле, подступающую простуду, но она не волновалась по этому поводу. Она не только потеряла единственного своего любимого мужчину, она так же потеряла своего лучшего друга.

Она оставалась там всю ночь, уставившись на огромное пространство наполненное водой. Был прилив, потом отлив. Вскоре солнце начало выглядывать, купая пляж в мягком свете. А она все сидела, зарывшись в песок и пытаясь удержать тепло тела.

Она знала, что должна была добраться до телефона, позвонить Доку и сказать, что не приедет сегодня на работу. Но она не могла заставить себя двигаться. Хмурым взглядом она посмотрела на часы, и ее рассеянный взгляд зафиксировал, что стрелки подбираются к семи часам утра.

Охая, она размяла затекшие ноги, изо всех сил пытаясь встать.

Независимо от трудностей в ее жизни, она должна была Доку хотя бы звонок. Он будет волноваться, если она не покажется сегодня на работе.

Она вела машину далее по полуострову, к заправке, где воспользовалась телефоном - автоматом.

Она оставила сообщение Морин, не потрудившись разъяснить причину своего отсутствия. Сев обратно за руль своего джипа, она крепко обхватила руль, руками сжав зубы, отгоняя слезы из своих глаз. Ее голова была как кочан капусты, а глаза распухли и болели от слез.

У нее не было идей куда поехать, но она определенно не собиралась возвращаться домой. Не сейчас. Она не хотела быть где-то рядом с Саймоном. Отвращение в его глазах почти убило ее. Она никогда не могла даже вообразить себе, что он будет смотреть на нее таким взглядом.

Наконец, она повернула машину к парому, он пришел через пятнадцать минут. Загрузившись внутрь, она осталась в машине, пока паром пересекал залив.

Было холодно. Было несчастливо. Погода была идеальной парой для ее настроения. В Галвестоне она остановилась и купила себе фаст-фуд на завтрак. Ее желудок восстал против такого насилия, но она проигнорировала его. Припарковалась на дамбе и позавтракала, глядя на набегающие волны.

Не нужно было быть великим звездочетом, чтобы понять. Она облажалась по крупному.

Эй Джей положил трубку на базу и посмотрел на Мэтта.

– Мне это не нравиться, ее все еще нет там.

– Может она просто не берет трубку? – предположил Мэтт.

– Нет, я заезжал к ней сегодня. Ее джипа не было у дома, и ее нет на работе.

– Ну, она облажалась, мужик. Она, конечно, моя сестра, и я люблю ее, но она капитально облажалась на этот раз. Возможно, она просто решила затаиться на несколько дней.

Эй Джей нахмурился.

– Чувак, она беременна, и возможно, чертовски расстроена. Ты видел Саймона. Я сомневаюсь, что он просто молча и спокойно ушел. Вынь, наконец, голову из своей задницы. Нам с тобой нечего злиться на нее.

Глаза Мэтта сверкнули.

– Она могла уничтожить нашу дружбу. Черт побери, она вероятно уже это сделала. Я сомневаюсь, что Саймон останется здесь, если Тони будет слоняться поблизости.

– Ты упускаешь главное, – тихо сказал Эй Джей, – она – твоя сестра и моя подруга. Саймон сам не идеален во всей этой ситуации. И я волнуюсь за нее, даже если ты этого не делаешь.

– Я не думаю, что есть о чем волноваться, – сказал Мэтт, – дай ей время остыть. Она всегда была такой, – Эй Джей покачал головой, но ничего не ответил. У него было плохое предчувствие насчет всего этого. И он бы чувствовал себя намного лучше, если бы знал, где она сейчас.

К полудню Тони была слишком усталой, чтобы мыслить здраво. Она решила, что ей уже нечего терять, и она может позвонить Саймону. Возможно, сегодня он немного успокоился. Может они смогут поговорить. А может она просто спятила.

На пути назад из Галвестона, она остановилась на той же заправке, откуда звонила Доку. Нервно теребя трубку автомата, она собиралась позвонить домой. Она стояла в будке, сжимая трубку. Ее пальцы скользили по циферблату. Трусиха. Трусость – вот что привело ее к этому безобразию.

Прежде чем она потеряла самообладание, она набрала телефонный номер и ждала ответа с возрастающим страхом. Она дрожала от холода. Ее лицо от ветра превратилось в ледяную маску, слезы замерзли на ее щеках. К ее чрезвычайному облегчению, Саймон поднял трубку после второго звонка.