Шрифт:
Бывшего начальника РОВД Ахматшина Редозубов не знал, но исполнивший в свое время запрос Шабалин сидел в трех шагах, и у него можно было узнать причину столь странного ответа, однако тому было сейчас не до разъяснений. Прибавив опять громкости и склонившись к селектору, Шабалин с любопытством прислушивался к сбивчивым оправданиям старшего инспектора ОБХСС [7] Титова.
— Что? — спросил Шабалин, заметив устремленный на него взгляд стажера. — За следствие зацепились, — объяснил он свой интерес к селектору. — Сейчас им тоже дадут копоти… Что ты хотел?
7
ОБХСС — отделение борьбы с хищениями социалистической собственности и спекуляцией.
— Да нет, потом… Я тут смотрю…
— Ну-ну, смотри, — одобрил Шабалин. — Позже потолкуем на данную тему.
Редозубов кивнул и вновь углубился в папку. Перелистав с десяток стандартных рапортов участкового, в которых однообразно сообщалось, что «поднадзорная нарушений установленных ограничений не допускает… в быту ведет себя правильно… квартирной хозяйкой и соседями характеризуется положительно…», он остановился на характеристике с места работы: «план по пошиву платья по индивидуальным заказам постоянно перевыполняет… за истекший месяц выполнение составило 102,5 %… Жалоб и рекламаций от клиентов не поступало… Воспитательную работу со стороны закрепленного за ней шефа Маркеловой А. Н. воспринимает и делает правильные выводы… с товарищами по работе взаимоотношения нормальные… политинформации посещает…».
И — последний лист — постановление о прекращении дела административного надзора: «Ввиду того, что поднадзорная Лепесткова Л. С. нарушений не допускала… на производстве и в быту характеризуется положительно… и в связи с истечением срока адмнадзора… дело… прекратить и сдать в архив…»
Редозубов захлопнул папку и, положив ее рядом с собой на пустой стул, посмотрел на Шабалина. Может быть, все эти рапорты, сообщения, характеристики и писались формально, одними и теми же словами, из них все же можно было понять, что особых хлопот поднадзорная не доставляла. Почему же Шабалин не хотел, чтобы она приехала сюда после освобождения? И можно ли вообще посылать ответы, не соответствующие действительности? Если даже и были какие-то неведомые Редозубову оперативные соображения, то все равно: можно ли?..
— Что? — вновь спросил Шабалин, заметив взгляд Редозубова.
— Мне кажется, она… — нерешительно начал стажер. — Ну, как бы это сказать… Она…
— Ангел! — с сарказмом подсказал Шабалин. — Да она и не таких, как мы, вокруг пальца обводила.
— Нет, не ангел, конечно, но…
— Стоп, — быстро проговорил Шабалин, склоняясь к селектору и прибавляя еще громкости. — Кажется, за нас зацепились…
Он не ошибся.
— Александр Николаевич! — тут же загрохотал, заполняя небольшой кабинет, голос начальника райотдела. — Как получилось, что квартирную кражу по улице Карла Маркса отдали целиком на откуп товарищу Редозубову? Редозубов составляет протокол осмотра, не зная еще, как это делается, Редозубов допрашивает свидетелей и потерпевших, Редозубов выносит постановление о производстве дактилоскопической экспертизы — все Редозубов! Я ничего не имею против товарища Редозубова, но разве можно неопытного, даже еще не аттестованного сотрудника, не прошедшего первоначальной подготовки, оставлять один на один с таким делом? И вообще, почему уголовный розыск выполняет работу следователей? [8] Слушаю вас, товарищ Шабалин.
8
С сентября 1978 года следователям органов внутренних дел предоставлено право производства предварительного следствия по делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними. Ранее подобные дела разрешалось вести исключительно следователям прокуратуры.
Шабалин прижал кнопку селектора и твердо, без малейшей запинки ответил:
— Товарищ капитан, почему мы выполняем работу следователей, об этом лучше спросить у них. Редозубов ездил на кражу один. Дежурного следователя не оказалось. Почему— не знаю. — Он помолчал. — Что касается самой этой кражи, то она раскрыта.
— Когда?
— Вчера вечером. «Телефункен» у меня в кабинете.
— Преступники задержаны?
— Нет… Несовершеннолетние. Передадим дело в прокуратуру, пусть они решают. Мы вчера взяли с них объяснения и отпустили.
Володин помолчал, затем спросил:
— Кто раскрыл?
Шабалин ждал этого вопроса. С силой прижав кнопку, он с явным удовольствием, но в то же время как бы небрежно ответил:
— Редозубов.
Установилось молчание. Редозубов подался вперед со стула, но Шабалин резко выбросил руку: «Сиди!», — затем с вызовом уставился на слегка потрескивающую коробку селекторной установки. Начальник отдела молчал.
— Вот так! — удовлетворенно сказал Шабалин и откинулся на спинку стула. — А ты, — взглянул на Редозубова, — не имей моды встревать, когда старшие разговаривают!
Из динамика вдруг раздался спокойный голос замполита:
— Капитан Проводников. Разрешите, Владимир Афанасьевич?
Шабалин насторожился.
— Да, пожалуйста, Валерий Романович, — прогрохотал голос начальника.
— Товарищ Шабалин, — сказал замполит. — Вы, конечно, эффектно сейчас выступили, но ушли от вопроса, который был вам задан. Вас спросили: почему молодой сотрудник предоставлен самому себе. Почему с ним не занимается его наставник — товарищ Костик? Впрочем, это в порядке замечания. Я прошу вас, Александр Николаевич, зайти ко мне после оперативного совещания. У меня все, товарищ капитан.
— Товарищ Редозубов, — прогрохотал начальник райотдела. — Рад поздравить вас с первым успехом. Благодарю за службу. На этом оперативное совещание заканчиваю. Всем желаю хорошего трудового дня.
3
Уклониться от разговора с замполитом — по крайней мере, сегодня, сейчас — Шабалин вполне мог. Однако он и сам не хотел откладывать, понимал, что рано или поздно разговор все равно состоится, и, более того, чувствовал, что именно сегодня, сейчас, как никогда, готов к нему. Шабалин ощущал свою правоту даже в том, что теперь, когда необходимо заняться очень важным, не терпящим отлагательства делом, он вынужден идти объясняться по поводу неизвестно чего, и это как бы заранее, с самого начала, ставило его в выгодную позицию по отношению к замполиту.