За это восклицание я получил подзатыльник и большую часть до этого неведомой мне информации о городе. Конечно, я знал о существовании городов вообще и даже слышал что-то о Годоре в частности, но представить себе место, где на головах друг у друга живут тысячи людей просто не мог. Как так можно жить я тогда совсем не понимал. Спустя годы понимание, что можно появилось, а вот желания жить в подобном месте нет.

Мы отделились от каравана следовавшего дальше без остановок в городе и направились в Годор. Величавый Толь, ехал на своем коне, а мы втроем шагали рядом с ним. На воротах случилась небольшая задержка. Пришлось подождать пока стражники выяснят что-то у крестьянина, въезжавшего в город на телеге, запряженной в старую клячу и распотрошат всю его поклажу. Потом нас пропустили без досмотра и пошлины. Такой проход был одной из привилегий магов, чем мы беззастенчиво и воспользовались.

– Я знаю тут один превосходный бордельчик?
– вопросительным тоном начал Форс, глядя снизу вверх на мага дворянина.

– Сорванный бутон?
– приподнял одну бровь Толь.

– Именно!
– мой наставник только, что не подпрыгивал от предвкушения.

– Предлагаешь заночевать в городе?
– конный задрал лицо, к небу пытаясь рассмотреть солнце, едва перевалившее за зенит.

– Да, а утром с подкрепленными силами тронемся в путь и как раз к вечеру доберемся до озера.

– Хорошо, - просиял Толь, и мы направились к борделю, располагавшемуся неподалеку от средней стены.

Естественно нас никто с собой в увеселительное заведение не взял. Вместо этого мне и эльфу просто показали, куда прибыть утром. Разумеется, прибыть нужно было к парадному входу в бордель с вывеской "Сорванный бутон". Потом нам выдели денег на карманные расходы, причем и к Салату и ко мне монеты попали из кошелька с пояса дворянина. Профинансировав нас, маги передали коня мальчишке конюшему и скрылись в дверях трехэтажного дома с розовыми занавесками.

– Куда пойдем?
– спросил я, глядя на серебряные империалы в своей ладони.

– Не знаю, - пожал плечами эльф флегматик: - Нужно найти ночлег, - он на секунду задумался и выдал: - Не понимаю, как женщина может продавать себя.

– Так же как и мужчина, - вспомнил я одну поучительную историю про торгующих собой мужеложцев из "Священного писания".

– И мужчины тоже?! А как?!
– на моей памяти Салят впервые выглядел удивленным: - У них же нет этой самой!
– добавил он, значительно тише краснея и смущаясь.

– Э-э-э, - протянул я, а потом хлопнул компаньона по плечу: - Я думал, что родился и вырос в жопе мира и поэтому не знаю о нем ничего, но ты меня переплюнул. Пойдем, пожуем чего нибудь, и я покажу тебе кое-что.

– Я с мужчиной не хочу!
– запротестовал эльфенок, сразу понявший к чему я клоню.

– Тебе мужика никто и не предлагает хрен ты поросячий, - я расхохотался, глядя на прохожих, которые уже косились на нас и прятали ухмылки.

– Тогда я не понимаю, - компаньон развел руками.

– У баб тоже есть не только эта самая, - произнося последних два слова, передразнил тон товарища, - Пошли, - потянул его в сторону от борделя.

– Куда?
– эльф недоуменно уставился на удаляющуюся обитель порока и разврата.

– Ты "Священное писание" вообще в руки не брал?
– спросил я вместо ответа.

– Брал, но это тут причем?
– продолжал недоумевать совершенно незнакомый с плотскими радостями юноша.

– Тогда видимо брал, что бы просто подержаться и ни хрена не читал, - продолжал гнуть свою линию.

– Читал я!
– вскричал эльф, окончательно расставшись с привычным душевным равновесием.

– Салат, да как ты блядь его читал то, если самого интересного ни шиша не уразумел?
– остановился и со смешинкой в глазах уставился на Салята.

Мой компаньон и товарищ замер выпучив глаза.

– Воистину и тебя извращенный ум. Это ж надо считать самыми интересными в "Священном писании" истории о блудницах и мужеложцах, - наконец понял он, о чем я.

Я пожал плечами. Раз кто-то посчитал нужным вложить эти истории в святую книгу, то значит они нужны. Конечно, истории эти внушали, что так делать нельзя, и я был полностью с ними согласен. Но в затеянном не видел ничего предосудительного, поскольку не собирался заниматься, ни мужеложством, ни проституцией. Только хотел воспользоваться услугами представительниц наидревнейшей профессии, что не имело прямого запрета в "Священном писании".

– Ты тащишь меня к уличным блудницам, - продолжил обличать меня остроухий.

– Вот только бы еще знать, где их искать, - пробурчал в ответ.

– У меня никогда не было, - признался парень в том, что и так было известно.

– Тем более надо попробовать - осклабился я.

– Не надо, - он встал как в копаный: - Только не с продажной женщиной.

– Ну не хочешь шлюху, так не будешь. Но от еды ты, же не откажешься? Я тебя в трактир тащу. Видел вывеску неподалеку, - заржал я молодым жеребчиком.