— Когда это она его нарушила?

— Когда умоляла тебя уйти. Мы можем советовать, рекомендовать. Но не просить и не умолять. А она делала и то и то. Перебор! По лезвию ножа шла и поранилась. Молодо-зелено!

— И почему ж ты этого не сделала? Не потащила?

Эльвира хмыкнула.

— Так хочешь, чтоб ее развоплотили? Или в аду жарили? Наши там ей обрадуются, да! В очередь встанут! Нет, милый, мараться не охота! Я ж знала, что ты все равно останешься.

Я сел на кровать и усмехнулся.

— Какой честный демон! С принципами! Просто ангел, а не демон!

Элли вскочила, схватила меня за горло и зло прошипела:

— Да, солнышко, представь себе! Честный! И с принципами! Каких мало! Что-то имеешь против?

Глаза ее сияли недобрым светом. За голубой радужной оболочкой скрывалась мощь преисподней. Огромное и страшное алое зарево. Я отшатнулся.

— Проблемы? — материализовалась рядом Консуэла. — Ребятки, давайте прекращайте. Надо жить дружно. Как кот Леопольд завещал.

Я откинулся на подушки

— Как же вы все меня достали!

Но ангел только усмехнулась и безжалостно добила:

— Я из-за тебя чуть Договор не нарушила, пытаясь утащить оттуда. Эльвира и правда может меня к Судье потащить. Так что будь добр, не выделывайся!

Я завыл от бессилия.

— Господи, но ведь она уже БЫЛА МОЕЙ!!!

Ангел присела рядом, сменив гнев на милость.

— Гордыня, Мишенька. Гордыня. Все мы за нее платим. Теперь твоя очередь. — И грустно-грустно улыбнулась…

Ничего не хотелось. Идти никуда не хотелось. На Кубань идти тоже не хотелось. Разве, что топиться. Хотелось, чтоб пришли дяденьки в черных пиджаках и пристрелили меня. Я б даже не сопротивлялся.

— Элли, зачем ты это сделала? Она же меня теперь ненавидит!

Бесенок нежно улыбнулась и положила расческу, которой причесывалась.

— Малыш, ты забываешь, что я демон. Это работа любого искусителя — искушать. Ты поддался. Самый умный потому что. Хотя знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Поддался еще там, у двери, вполне отдавая себе отчет, что делаешь. Так что, какие проблемы?

— Но что мне теперь делать? — взвыл я. — Консуэл, скажи что-нибудь?

Ангел молчала.

— Да не переживай ты так! Работа-работой, а сама по себе я не плохая. Хватит дуться. Образуется все как-нибудь. Прощения попроси.

— Она меня за километр теперь не подпустит. Я ж ее знаю!

— Ну, что-нибудь придумаешь, не впервой. Кстати, предупреждаю сразу, гнев тоже плохое чувство, грех, а через несколько секунд буду на него активно давить. Не обижайся. — И весело пожала плечами.

— Не понял?

В этот момент зазвонил телефон. Я с неохотой потянулся к трубке и по привычке не глядя, ответил.

— Да.

— Мишенька, милый, не кидай трубку! Пожалуйста, давай еще раз встретимся и поговорим… Я люблю тебя! Ну, не права я была, ну, прости меня! Пожалуйста!

Я убрал трубу от уха и самым многозначительным взглядом посмотрел на хихикающую напротив Эльвиру. Гнев, действительно, охватывал меня от мизинцев ног до кончиков ушей.

— Слышь, лукавая, хватит, а? Не смешно! Может, поможешь, отворожишь от меня эту гадость?

— И не подумаю! — усмехнулась та. — Мучайся, Мишутка! На здоровье!

Я прислонил трубу к уху.

— Марин, скажи, пожалуйста, как мне тебя послать так, чтоб ты пошла? Или хотя бы забыла мой номер и где я живу?

— Миш! — плакали на том конце трубки. — Почему? Я же тебе нравилась! Зачем ты так поступаешь?

— Потому, что ты тупая набитая дура! Теперь перестанешь меня доставать?

— Не перестану! Я люблю тебя! Скажи, что тебе во мне не нравится, и я изменюсь… — у нее на том конце перехватило дыхание. Интересно, где плакать так профессионально научилась? — Давай встретимся и все обсудим…

— Эльвир, как демон, что можешь мне посоветовать? Что мне с этой шалавой сделать, чтоб не доставала?

Элли еще раз усмехнулась.

— Мочи. В сортире. А потом темной-претемной ночью возьми лопату, отнеси ее бездыханное тело на кладбище, вырой глубокую…

— А серьезно?

Она посмотрела невинными-невинными глазками

— А в самом деле, чем тебе девчонка не нравится? Красивая! Глупая! Мама хорошо готовит! Обеспеченная! Блондинка, в конце концов? Чем не спутница жизни? Одни плюсы!