Колян поднялся и стал внимательно всматриваться назад через прицел своего «Калашникова».

— Что это было?

Я не торопясь поднялся из прохода, стряхивая куски бронепластика с сидения и сел. Уши, после оглушающей трели и взрыва, болели неимоверно. Звуки возвращались медленно и неохотно, под протестующий вой барабанных перепонок. Настя лежала все также, не шелохнувшись.

— Омон, мля! гражданских подставили! А сами сзади сидят, уроды!

— А вы в гражданских не стреляете?

— Так это ж люди, обычные люди! Как и мы сами! До недавнего времени. — повернулся к нам Санек. За его спиной я увидел едущую впереди машину. Заднего стекла у той не было, корпус был испещрен следами от пуль. Наверное, моя дверь не лучше.

— А броня, она автоматные очереди выдержит?

Санек посмотрел на машину четвертого.

— Не боись! Там не простая броня! Знаешь, какой заговор мощный? А вот стекла жалко. Самое уязвимое место. Максимум что смогли — чтоб разлетались, никого не убив. И то бывают нехорошие инциденты.

Я еще раз осмотрел стекла, подобрал пару и выкинул в окно. На улице уже стемнело, мы снова ехали по дворам.

— А громыхнуло что?

— А, из «четверки» гранату бросили. Осколочную. Чтоб уйти, время выиграть.

— Настоящую?

— Нет, пластмассовую, блин! С новогодней хлопушкой!

Я замолчал. Ну не объяснять же им что я лох, что автомат сегодня впервые держал. И это первое огнестрельное оружие, к которому я вообще прикасался. И что в армии не служил, отсрочка у меня, пока учусь. И что я вообще пацан тихий и мирный, и кулачные разборки между районами (простые, без поножовщины) — это самые сильные приключения в моей жизни. До той самой розетки…

— Орлы, знач так! — вновь заговорил Семен. — Диспозиция такая. Уходим по Тверской.

— Тверской? — Санек очень естественно выкатил глаза.

— Да, Саша. Там нас ждут меньше всего. Потому и прорваться будет легче. Затем мы делаем вообще невозможное. Рвем не на Ленинградку, а через Манежку по Арбату на Третье кольцо.

— Ни… себе! — лаконично охарактеризовал план берсерк. — Ты чё, там их база! Их там фигова туча!

— По боку база. Это Арбат. Ночь. Вся Москва гуляет. Какой дурак будет по нам стрелять ТАМ?

Колян рядом со мной присвистнул.

— А дальше?

— Посмотрим. — Ответил Семен. — Дай на Тверскую выехать.

С полминуты все обдумывали план Семена, затем, не придумав ничего умнее, смирились. Я машинально поправил на своей подопечной бронник.

— Держи, Миха. — Санек протянул мне пистолет. Черный, блестящий, как в фильмах про киллеров показывают. И про войну.

— Это «ТТ». Живая легенда. Автомат не для тебя, а эта игрушка в самый раз будет. — Он довольно оскалился.

— А как им пользоваться?

— Смотри! — Колян взял в руки ствол и начал показывать. — Это предохранитель. Снимается вот так. Не забывай после стрельбы ставить на него, а то яйца себе отстрелишь!

В машине вновь воцарилось дружное ржание.

— Вообще это не предохранитель. Поэтому все же поаккуратнее с ним. — Обернулся Санек. — Но пока эту штуку не взведешь, он не выстрелит. Понял?

Я кивнул.

— Это прицел, мушка. Отдача с непривычки будет сильной, держи крепко, двумя руками. После выстрела ствол будет чуть вверх уходить, имей ввиду. Прицельная стрельба идет до двадцати метров, дальше заградительная. Санек, обойма запаска есть?

Санек молча протянул две обоймы. Я засунул их в карманы джинсов. Колян тем временем показал, как их менять.

— Пуль всего восемь. Дуром не пали. А то потом, пока перезаряжать будешь, быстро оприходуют. Понял?

— Ага. — Я с благоговейным страхом взял оружие в руку.

— Менжуешь? — с одного взгляда понял меня Колян.

— Я еще никогда в людей не стрелял… — честно ответил я.

— Первый раз всегда страшно. — Он помолчал. — Ты это, ори, если что. Помогает.

Машина тем временем остановилась.

— Ну что, орлы, готовы? — спросил Семен.

— Так точно, товарищ бог! — отчеканил Санек, снимая автомат с предохранителя и передергивая затвор. Потом повернулся ко мне.

— По команде выскакиваешь из машины, падаешь на землю и отползаешь к стене. Не поднимаешься, держишься за корпусом. Если эти уроды будут в прямой видимости, стреляешь. Это не охотники, эти все поголовно безбашенные. Если ты не выстрелишь, выстрелят в тебя. Мы будем заняты, никто не поможет. Понял?

— Так точно! — ответил я, перебарывая дрожь в коленках и пытаясь удержать дыхание ровным.