Исторический Александр Невский получил не столь однозначную оценку в работах историков. Точнее, современных историков. Историки XIX — начала XX в. единогласно сходились во мнении, что Александр выбрал из двух зол меньшее — отражать натиск с Запада и подчиниться Орде. Об этом же писал в 20-х гг. евразиец Г.В. Вернадский: «Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе, но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта она не могла. Предстояло выбирать между Востоком и Западом. Двое сильнейших русских князей этого времени сделали выбор по-разному. Даниил Галицкий выбрал Запад и с его помощью попытался вести борьбу против Востока. Александр Невский выбрал Восток и под его защитою решил отбиваться от Запада». Гумилев идет дальше, он уверяет, что никакого завоевания Руси монголами не было, а был военный союз, заключенный Александром с Батыем: «Ведь и говорить о завоевании России монголами нелепо, потому что монголы в 1249 году ушли из России, и вопрос о взаимоотношениях между Великим монгольским Улусом и Великим княжеством Владимирским ставился уже позже и решен был в княжение Александра Невского, когда он… добился выгодного союза с Золотой Ордой».

Такие выводы историков не могут не удивлять. Достаточно исторических и археологических источников, чтобы сделать совершенно однозначный вывод: выбора в обычном понимании этого слова у князей не было. И Даниил, и Александр решали единую задачу — спасти сколь это возможно, если не всю Русь от разгрома и порабощения, то хотя бы часть ее как независимую духовно и политическую независимую государственную единицу. Александр провидчески понял, что «выбор» Запада как союзника — это путь в историческое небытие. Сдерживание монголов, путем самых немыслимых уступок, только ради сохранения народа и веры — вот единственно возможный путь. Что касается ига, то и тут не может быть двух мнений у любого здравомыслящего человека. Иго было жесточайшее. Отрицание этого факта есть не пересмотр исторических свидетельств с научной точки зрения, а политическая эквилибристика, в рамках которой действительно легко конструировать теоретические возможности выбора и объявить выбор Александра — неправильным, гибельным и даже предательским по отношению к фетишам и кумирам либеральной российской интеллигенции, так как он бросил Россию в объятия «дикого» Востока, отгородив от «прогрессивного» Запада. Потери, понесенные Русью в результате прихода в приволжские степи монголов, даже сложно представить. Мы до сих пор не можем до конца оценить тот урон, который был нанесен русской цивилизации.

Тяжелее всего была даже не дань, а карательные и грабительские набеги. За 233 лет ига было 50 татарских походов или крупных набегов на Русь. Иными словами, один набег в четыре-пять лет. Но была и веротерпимость (первые 100 лет), и отсутствие оккупации, тем более колонизации, и невмешательство в повседневную жизнь. В отдельных случаях татарская защита Руси действительно имела место. Так, в 1269 г. ливонцы собрали огромное по тем временам войско в 18 тысяч человек для завоевания Пскова и Новгорода. Сын Александра, Дмитрий, обратился к хану Менгу-Тимуру за помощью, и тот прислал ему отряд всадников. Этого оказалось достаточно — ливонцы «замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся имени татарского».

О какой помощи с Запада против Орды, зная один этот факт, вообще можно говорить, а мы приводили и более серьезные факты взаимоотношения не только Запада, но и Византии с монголами. В этой ситуации у Руси вообще не могло быть военных союзников. И непонятно, почему вовремя этого не понял Даниил Галицкий. Единственно возможным военным союзником на тот момент могли быть только мусульмане Ближнего Востока. Но представить православных князей, идущих на союз с сельджуками, врагами империи ромеев, совершенно невозможно. Время абсолютно циничных политических комбинаций на Русь еще не пришло, не с Запада, не из Царьграда, для которых подобная практика была на тот момент, увы, уже привычной.

«Новый вызов делам и имени Александра Невского пришел с Запада. В 30-х гг. XX в. появились работы польского историка И. Уминского и немецкого — A.M. Аммана, в которых осуждалось нежелание русского князя совместно с западными христианами бороться против татар. По мнению Аммана, Александр совершил ошибку, отвергнув союз с папством и подчинившись с татарами. Причиной было “его полное отвращение к Западу”. Такая позиция “положила предел западному культурному влиянию на многие десятилетия”. Александр выбрал “иго” вместо того, чтобы “Русь стала предпольем европейской крепости в оборонительном сражении против татар”. Комментарии здесь излишни. Достаточно вспомнить безуспешные попытки Даниила Галицкого сделать из своего княжества такое “предполье”. Запад ничем ему не помог, а после смерти Даниила его княжество было поделено между Польшей и Литвой. Несравненно более изощренными были обвинения, выдвинутые в середине 80-х гг. в книге британского историка Д. Фенелла “Кризис средневековой Руси. 1200–1304”. Здесь князь Александр критикуется в первую очередь как человек, предавший своего брата Андрея и наведший татар на Русь. Фенелла также возмущают помощь Александра татарам в проведении переписи суздальцев и новгородцев для сбора дани, подавление антитатарских выступлений, иными словами, предательство русских интересов. Отмечает Фенелл и незначительность военных побед Александра, никак не сказавшихся на защите западных рубежей Руси».

Здесь необходимо отметить, что все «неудобные» моменты биографии недоброжелатели выуживают из русского летописания, не пытаясь дать себе отчет в том, что летописцы, прославлявшие Александра, не находят нужным скрывать данные факты, видимо, совершенно в ином свете представлявшиеся современникам, чем современным хулителям памяти святого князя. На протяжении долгого периода в памяти потомков образ князя остается незапятнанной хоругвью истинной веры и патриотизма. Совершенно иную картину представляет собой российская современность, характеризующаяся почти полной утратой духовной, культурной и политической преемственности по отношению к традиционной русской цивилизации.

«Критика Фенелла попала в больное место. Тут есть логика правдоподобия. Александр не мог быть доволен, когда в 1248 г. в столице монголов Каракоруме ханша Огуль Гаймыш отдала брату Андрею принадлежащее Александру по старшинству Великое княжество Владимирское, а он сам получил почетный, но пустой ярлык на “всю Русскую землю” и дотла разоренный Киев».

Необходимо отметить одну важную деталь. Дело в том, что в отечественной исторической науке данная мысль о пустом «киевском ярлыке» закрепилась и часто бездумно повторяется с самых высоких кафедр. Вопрос этот не такой однозначный на самом деле. Александр, как старший, получил ярлык, значимость которого в то время как символа была действительной и великой. И мы уже писали об этом выше в связи с историей приезда к Александру митрополита Кирилла. Киев — вожделение всех Рюриковичей — даже и лежащий в развалинах, продолжал быть символом единства всей Русской территории и символом прямого преемства и легитимности власти великого князя. С формальной точки зрения татары поступили совершенно безукоризненно: будучи победителями, они соблюли русский закон о правах на великокняжеский стол. Александр, несомненно, получил первенство чести. Говоря о Владимире, не стоит забывать, что в 1238 г. город тоже был превращен в руины. И сейчас археологи при строительстве новых домов в историческом центре города наталкиваются на останки жертв нашествия Батыева, которые не были должным образом погребены. Это значит, город тоже находился долгое время в запустении. Его оборонительные сооружения начала XIII века вновь были восстановлены в том же объеме только в XV столетии. Таким образом противопоставлять разрушенный Киев и цветущий Владимир у нас совершенно нет никаких оснований.

После этого разделения власти в ставке монголов братья не поссорились, значит, и не чувствовал Александр никакой несправедливости, кроме той, общей несправедливости завоевателей к завоеванным, которую вынуждены были с горечью ощущать все русские князья и которая в итоге излечила Русь от наследия периода раздробленности и междоусобиц.

В 1252 г. великим ханом монголов был избран Менгу, друг Батыя. Вскоре Александр едет в Орду. Некоторые историки думают, что он непосредственно готов был в Орде получить ярлык на владимирское княжение. Но для такого предположения у нас совершенно нет четких данных. Скорее всего, ярлык Александр получает в силу причин совершенно от него независящих. Во время пребывания Александра в Орде сын Батыя Сартак (Батый был в Каракоруме) посылает во Владимирское княжество рать Неврюя. Андрей дает ему сражение, проигрывает битву и бежит в Швецию. Александр вступает во владение еще раз разоренным монголами княжеством и начинает его восстанавливать. В этой логике есть неувязки. Сартак вызывал к себе и Андрея, но тот не поехал. Одновременно с войском Неврюя была послана рать Куремсы на Даниила Галицкого, тестя и союзника Андрея, что означает кампанию против ненадежных князей, а не угождение просьбам Александра. Не было между братьями и ненависти. Через четыре года Александр добивается прощения Андрея в Орде, тот возвращается на Русь и получает от брата Суздальское княжество — самые плодородные земли отчины Ярославичей. «Жалоба Александра на Андрея об утаивании дани, якобы вызвавшая поход Неврюя, не упоминается ни в одном средневековом историческом источнике (ни в одной из 12 летописей), а есть только в «Истории Российской» В.Н. Татищева (1774), не разделявшего летописи и собственные суждения. Наконец, кроме Александра, на княжение во Владимире претендовал его дядя Святослав Всеволодович, месяцами живший в Орде. Так что информации у монголов хватало».