Лукас писал в номерах мотелей ежедневно по утрам и вечерам во время съемок «Людей дождя». Мона Скаджер, помощник режиссера по сценарию «Людей дождя», была по совместительству машинисткой на ранних версиях сценария Лукаса. Однажды, по ее словам, он смотрел телевизор и начал тараторить о «голограммах, космических кораблях и волне будущего». Был ли это сценарий «ТНХ», пытавшийся выправить себя, или что-то другое?

Можно почувствовать, как в голове у Лукаса вращалась монета. На одной стороне была научно-фантастическая антиутопия: тяжелый, вдумчивый фильм о том, кто мы и что сделали со своим миром. С другой стороны: казалось, уже забытое утопическое космическое фэнтези с ракетными кораблями и поединками на мечах. «Я очень любил космические приключения, – скажет Лукас годы спустя в ответ на воспоминание Скаджер. – Я хотел сделать что-то в этом жанре, и «ТНХ» частично родился из этого. [Но] «ТНХ» – это, на самом деле Бак Роджерс в XX веке, а не Бак Роджерс в будущем».

Лукас говорил о Баке Роджерсе буквально. Его фильм начинался с ролика для «Бака Роджерса» – сериала 1939 года. Слова диктора, говорящего «Бак Роджерс в XXV веке», знакомы зрителям, став популярными после радиосериала. (Режиссер Чак Джонс сделал пародию на него в мультфильме 1953 года с Даффи Даком – любимом мультфильме Лукаса и Спилберга, который демонстрировали в кинотеатрах перед «Звездными войнами» в 1977-м: «Дак Доджерс в двадцать четвертом с половиной веке!»)

Но в первых кадрах «ТНХ» четко слышно, как диктор говорит: «Бак Роджерс в XX веке!» Большинство зрителей не обращают внимания на дату. Они просто считают, что ролик дается как ироничное противопоставление последовавшему после него антиутопическому кошмару. Не в последний раз смысл фильма Лукаса прятался у всех на виду.

Лукас смог закончить сценарий «ТНХ» с помощью Уолтера Мёрча. Он нанял Мёрча, не только чтобы соблюсти их соглашение, что выигравший стипендию поможет проигравшему; Мёрч был с ним на одной волне, по его словам. Они штурмом брали написание сцен и тасовали их, как карты. Результат был намеренно антисюжетным, полным несвязанных сцен и обрывков диалогов. Он отказывался что-то объяснять зрителям. «Проблема, которую мы с Джорджем обнаружили в научно-фантастических фильмах, была в том, что они считали необходимым все эти странные ритуалы зрителю объяснять, – говорил Мёрч. – Японский фильм бы просто показал ритуал, и вам самим надо было в нем разобраться».

Вот в чем мы разбираемся: ТНХ 1138 – гражданин безымянного подземного общества, которое государство держит в накачанной наркотиками радости. Это версия антиутопии ближе к «Дивному новому миру», чем к «1984». Никто не говорит, что население несчастно, указал позднее Лукас; просто они сидят в клетке. Везде полицейские с лицами роботов – космические солдаты в масках, постепенно обретающие свою форму, повсюду будки для исповеди с лицом Иисуса с картины Ганса Мемлинга; это государственное божество – ОММ. ТНХ проводит вечера перед голограммами, накачанный наркотиками, мастурбируя на эротических танцовщиц и наслаждаясь полицейскими избиениями. Его соседка по комнате – LUH – снижает их потребление наркотиков, и это их пробуждает. Они начинают нежные сексуальные отношения.

Коллега, SEN, хочет, чтоб ТНХ был его соседом, и делает так, чтобы LUH перевели. ТНХ и SEN сдают друг друга властям за преступления против государства. После суда и пыток они оказываются вместе с другими изгоями в тюрьме, полной белизны. SEN пытается организовать группу словами: «Одна идея может нас вытащить отсюда!» ТНХ просто выходит. SEN присоединяется к нему. Они встречают человека, утверждающего, что он голограмма, и из белой пустоты попадают в толпу спешащих людей. SEN не может идти дальше. Ожидая, пока его заберут, он говорит с детьми, восхищаясь, какие маленькие трубочки для наркотиков у них теперь. ТНХ и голограмма узнают, что LUH мертва, ее имя дано зародышу в пробирке.

Машины, конечно же, дают возможность побега. ТНХ преследуют полицейские роботы на мотоциклах, но оба разбиваются. ТНХ добирается до края города, отбивается от атаки странных, похожих на гномов существ и начинает взбираться по длинному тоннелю к свету. Полицейский робот преследует его, но выключается, когда погоня превышает свой строгий бюджет. В последних кадрах ТНХ попадает в неведомый нам мир, силуэт на фоне заката.

Несмотря на депрессивность фильма, ТНХ сейчас кажется пророческим, мрачным предвидением американского потребительского общества, полного таблеток и жизни на диване. Никто не говорит, что мы несчастны, – но мы проводим большую часть жизни в помещении, уставившись в экраны вместо голограмм. Социальный комментарий был на виду – чего еще ожидать от двадцатичетырехлетнего человека, приехавшего в Лос-Анджелес из маленького городка в 1968 году. Его возмущала культура поглощения медикаментов (будь то лекарства или наркотики), мир, ставший пластиковым и стерильным, власти предержащие, стремящиеся ограничить других людей в сексе, деньгах и власти. [43] Этакая смесь «Дивного нового мира» и «Выпускника».

Через месяц после инаугурации Никсона в январе 1969 года, пока Лукас и Мёрч делали последние штрихи к сценарию «ТНХ», Марсия Гриффин и Джордж Лукас поженились в методистской церкви к югу от Монтерея (он сделал ей предложение, прежде чем отправиться на съемки «Людей дождя»). Семья Лукаса приехала из Модесто на свадьбу. Также там были Коппола и ближайшие друзья Лукаса из УЮК: Уолтер Мёрч, Мэтью Роббинс, Хэл Барвуд. В свадебное путешествие жених с невестой отправились вдоль побережья до Биг-Сура и обратно к Сан-Франциско через Золотой мост. Лукас хотел показать своей жене прелести округа Марин. У него была на то причина: именно в округе Марин Лукас недавно увидел будущее. К концу работы над «Людьми дождя» в июне 1968-го Коппола отказался от прежнего обещания участвовать в дискуссии о кино в Сан-Франциско, послав вместо себя Лукаса. Там Лукас попал под влияние другого кинематографиста, участвовавшего в дискуссии, – Джона Корти. За четыре года Корти в амбаре в городке Стринсон-Бич, арендованном им за 100 долларов в месяц, создал три фильма, завоевавших различные награды. Его суммарные затраты составили 250 тысяч долларов, и он получал прибыль.

Увидев амбар, Лукас и Коппола заразились его примером. Они не будут винтиками в студийной системе; они станут независимыми кинематографистами. Коппола еще сильнее в этом убедился, когда посетил сообщество кинематографистов во время своей поездки в Европу. Он почти обанкротился на покупке и перевозке новейшего монтажного оборудования в США. Инструкции по сборке были на немецком. Чтобы с этим справиться, специально пригласили специалиста из Гамбурга. Зато теперь у них было все, что нужно.

Трудно не влюбиться в Марин, даже в феврале, когда туда приехали Лукасы. Отсюда открывается прекрасный вид на Сан-Франциско, эти места признаны одними из лучших в мире для пеших прогулок, и на все это взирает с высоты величавая гора Тамальпайс – эти места настолько привлекательны, что строительная компания при поддержке нефтяных магнатов планировала построить здесь целый город Маринчелло. «Это, вероятно, самое красивое место в США для нового города», – говорил застройщик. Местным идея пришлась не по душе. К приезду Лукасов Маринчелло был похоронен под грудой судебных исков и предписаний. Его так и не построили.