— Ты же должен быть в Кёсеге, Францишек.

— Должен быть, — кисло согласился Мрняк, — да только понадобилось срочно выехать в Будапешт к невесте.

— И ты что? — голос Алоиса понизился до шёпота.

— Удрал в самоволку. А что мне оставалось делать?

— А если засекут?

— Не засекут. Ты только не говори об этом никому.

Алоис понимающе приложил палец к губам.

— Можешь быть спокоен, Францишек. Я сам не раз бывал в самоволках. — Он подмигнул Мрняку, потом перевёл взгляд на Корнилова. — Ты с товарищем?

— Нет, я один, — поспешно произнёс Мрняк.

— Тогда я сяду с тобой, — сказал Алоис. — Вы не будете против, если я посижу за вашим столиком?

Корнилов равнодушно кивнул: пожалуйста, мол.

— А ты куда собрался, Алоис? — спросил Мрняк.

— Да родителей надо навестить. Отпуск дали — отец совсем плохой. Вот-вот преставится.

— Ну, для таких вещей наши командиры отпусков не жалеют.

— Да. Дай Бог им здоровья, — согласился с Мрняком Алоис.

Официант принёс большую кружку чёрного пива для Алоиса. Тот сделал несколько крупных глотков, вздохнул облегчённо.

— Когда идёт твой поезд? — спросил Мрняк.

— Через час.

«Правильно поступил Францишек, сделав вид, что не знаком со мною, — отметил про себя Корнилов, — молодец, парень, сообразил... Иначе бы мне тоже пришлось болтать с этим разговорчивым Алоисом».

Через некоторое время Мрняк проводил своего словоохотливого товарища на поезд, вернувшись с вокзала, с облегчением стер пот со лба:

— Фу-у! До печёнок достал. И как можно столько говорить? Болтает, болтает, болтает...

Корнилов сочувственно улыбнулся:

— У языка костей нет. Почему бы и не поболтать.

Через полчаса они уже находились в вагоне — их поезд, постукивая колёсами на стыках, неспешно отошёл от перрона.

В вагоне Корнилов вновь развернул газеты...

Когда поезд заполз под гулкие своды вокзала в Будапеште, вкусно пыхнул угольным дымком и дал короткий прощальный гудок, в городе была уже ночь. Будапешт был затемнён, огни горели только в центре, по улицам ходили патрули.

Вокзал на ночь очищали от пассажиров. В основном это были бедолаги-транзитники, которым утром предстояло ехать дальше, а пока они остались без крыши над головой. Так же, как и Корнилов с Мрняком. В шесть часов утра им надлежало сесть в поезд, идущий в Карансебеш.

— Что будем делать? — спросил Мрняк у генерала.

— Документы у нас надёжные?

— Надёжные документы нынче могут быть только у одного человека — у кайзера.

— Два солдата, оставшиеся без ночлега, невольно привлекут внимание первого же патруля, — сказал Корнилов.

— На вокзале должно быть помещение для таких бедолаг, как мы с вами, — сказал Мрняк, — пойду искать коменданта.

— Идём вместе, — решительно произнёс Корнилов.

— Зачем? Если уж завалюсь, то я один. Завалиться сразу вдвоём было бы глупо.

— Глупо, — согласился Корнилов, — но постараемся не завалиться. Не думаю, чтобы наши две головы — две! — он поднял указательный палец, — были бы хуже, чем одна голова коменданта.

Им сопутствовала удача — самого коменданта на вокзале не оказалось, был только его помощник, лейтенант с аккуратными серебряными погонами на плечах. Глянув на Корнилова с Мрняком, он, ни слова не говоря, выписал им пропуск в солдатскую гостиницу, расположенную тут же, на вокзале.

— В пять часов утра вас разбудят, — сказал он, — чтобы вы не опоздали на шестичасовой поезд.

Это очень устраивало беглецов. Да и поспать под надёжной солдатской охраной — в гостиницу вряд ли заявится патруль — тоже не мешало.

Народу в гостинице было немного — в основном те, кто возвращался в свои части после ранений, Мрняк и Корнилов разделись, аккуратно сложили у кроватей своё имущество и уснули.

Спали крепко, без сновидений, проснулись оба, разом, едва к их кровати подошёл замызганный, с длинным носом, на кончике которого висела простудная капля, солдатик.

Только солдатик хотел рявкнуть что было силы «Подъём!» и насладиться суматошным пробуждением людей, которым очень хочется спать, как заметил, что его подопечные уже не спят, лицо у солдатика вытянулось, вместо одной капли на кончике носа образовались две.

— Иди-ка лучше, парень, умойся, — посоветовал солдатику Мрняк.

В открытую форточку доносились звуки рано проснувшегося города: гаркал грубым клаксоном автомобиль, привёзший на вокзал солдат, — похоже, бедолаги эти, которым надлежало стать пушечным мясом, отправлялись сразу на Русский фронт, в молотилку — дюжий мужик под окном ломом колол уголь для ресторанной печи, на площади громко переговаривались две лоточницы — по резким птичьим вскрикам их можно было понять, что они представляют две конкурирующие фирмы, проще говоря, соперничают друг с другом, обмен мнениями у лоточниц происходил на высоком дипломатическом уровне, одна из них явно имела шансы покинуть площадь с расквашенным носом.