И чего-то будто только ждущая.

Будто бы еще полунемая,

Им Сибирь устраивает проводы

Шелестеньем кедров, елок, сосен,

Потому что оба они молоды —

Чуть побольше, чем за тридцать

Весен!

(1974)

Преддверье дня{577}

Преддверье дня.

Трава в росе.

Я встану, в сапоги обуюсь —

Восходом солнца полюбуюсь.

Петух в деревне не поет,

Спят псы, спят птички-попрыгуньи.

А солнце что-то не встает.

Должно быть, очень устает —

Пересияло накануне!

Лишь чья-то голова в овсе,

Как будто и не солнце вовсе.

Да нет — оно во всей красе:

"Я — здесь! И вы на месте все",—

И в колею свою вошло всё.

1974

За языческим бугром{578}

За языческим бугром

Что-то ищут два солдата,

То привстанут, то прилягут…

В стойку вытянулись "смирно":

"Здравия желаем!"

Я им:

"Что вы ищете, ребята?"

— "Ягод!"

Мирно ищут ягод,

Да находят маловато.

Подевались все куда-то.

Их всё меньше с года на год

За языческим бугром,

За которым так эфирно,

Эфемерно, но пунктирно

Зыблется аэродром!

1974

"Конечно, При первом знакомстве…"{579}

Конечно,

При первом знакомстве

Мы искренней были гораздо

Во время бессвязных признаний,

Но вслед за весенними снами

Не то что становится с нами

Природа всё скрытней и скрытней,

Но, видимо, жажда познаний

Становится всё ненасытней,

Чтоб истине быть самобытней!

(1975)

Открытие{580}

Парусная каравелла

В океане целый месяц,

Яростная Изабелла

[441]

Думает: "Проклятый генуэзец

[442]

!"

Будь спокойна, Изабелла!

Точно там, где мы предполагали,

Чтобы ты, смеясь, их разглядела,

Антиподы

[443]

ходят вверх ногами!

И летит Колумб, как сизый голубь,

Дружелюбней всех посланцев божьих,

А закат алеет, словно желоб,

Полный кровью грустных краснокожих.

Анды еще не Анды,

Кордильеры еще не Кордильеры,

И еще не вышли на веранды

Прохлаждаться кавалеры…

(1975)

Мгновенье{581}

"О, не зевай!" —

Мне Время говорит,

И ночь светла становится, как будто

С натуры я пишу метеорит,