Я как подкошенная рухнула в кресло.

— Риннар ни в чем не виноват, — глухо сказала я. — Милорд… Умоляю вас.

— Ты знаешь, что мне нужно, — проронил тиронец.

Я тяжело сглотнула.

— Я не отличаюсь излишним человеколюбием, Сандера, — скучающим тоном проговорил Вердиш, отстукивая пальцами по столешнице незамысловатый ритм. — Мне интересны реакции тела на боль. Я достиг неких высот в этом искусстве и могу с гордостью сказать, что мне вполне по силам удержать человека в сознании даже при нестерпимой боли… — Он перегнулся через стол, заставив меня вжаться в спинку кресла, и с нехорошим блеском в глазах прошептал: — Даже со снятой кожей, они долго не умирают, и всё, абсолютно всё чувствуют… Как быстро Шариден начнет умолять о смерти?

Я вскочила, опрокинув кресло и едва удержавшись на ногах:

— Не смей!..

— Все зависит от тебя. Я не сделаю ничего, чтобы тебя остановить. Ты можешь уйти прямо сейчас. Можешь рассказать все отцу. Можешь даже обратиться в Управление… Но, уверяю, все будет кончено до того, как сюда кто-нибудь доберется. И следы я умею прятать так, что никто никогда их ненайдет. Будет лишь твое слово против моего. А вот Риннара, увы, уже не будет. Думай.

— Зачем… зачем вам это? — выпалила я, комкая в мгновенно вспотевших ладонях подол платья.

— У меня есть причины, Сандера, — холодно — как всегда — улыбнулся он. — Выбор за тобой.

Выбор? Это теперь так называется?

— Сколько… времени у меня будет? — облизав пересохшие губы, спросила я.

— Ни к чему затягивать. Я все подготовил, заранее внес твое имя в списки на обучение в Тироне, так что подозрений это не вызовет. Тебе останется лишь решить вопрос с родными. Мы уезжаем через неделю.

Я посмотрела в равнодушные глаза лорда Вердиша — он говорил совершенно серьезно. Уму непостижимо!

— Я согласна, — зажмурившись, выдохнула я.

— Даже не сомневался в том, что мы придем к согласию, леди Далларен. Рано или поздно.

Вердиш поставил на место кресло и, дождавшись, когда я сяду, положил на стол пожелтевший лист бумаги, покрытый выцветшими буквами, которые почему-то расплывались перед глазами и не желали складываться в слова.

— Нужно всего лишь подписать. — Тиронец протянул мне острое стальное перо.

— Я бы предпочла сначала прочитать, — хрипло возразила я.

— Сандера, — непривычно мягко улыбнулся Вердиш, — разве это изменит твое решение?

— Нет. Конечно же нет.

— Тогда есть ли смысл тратить драгоценное время?

Ринн. Это его время я трачу, размениваясь на глупые мелочи!

Выхватив перо из рук Вердиша, я царапнула слишком острым кончиком бумагу…

— Чернила кончились, — нахмурилась я.

— Там нет чернил, — снисходительно улыбнулся тиронец. — Нужна кровь. — И добавил, глядя в мои ошеломленно округлившиеся глаза: — Какова сделка, таков и способ заключения.

Я судорожно вздохнула и проткнула подушечку большого пальца кончиком пера. Оно словно живое присосалось к ранке, на глазах наливаясь багровым.

— Довольно, — негромко скомандовал Вердиш, и я смогла оторвать маскирующуюся под перо пиявку и наконец-то поставить свою подпись. Не читая. Не думая. Просто потому, что, несмотря на слова тиронца, выбора у меня не было.

— Превосходно! — Вердиш столь поспешно схватил договор, словно я собиралась порвать его на мелкие кусочки. — Стоит ли говорить, что о твоем обещании не должна знать ни одна живая душа? Включая вашу леди Геллею, разумеется.

— Клянусь, — кивнула я, поднимаясь на противно подрагивающие ноги. — Отпустите Риннара!

— Считай, он уже свободен, — махнул рукой Вердиш, мгновенно утратив ко мне интерес.

Я дошла до двери, но лишь притронулась к ручке, как меня остановил негромкий окрик:

— Сандера.

Обернувшись, я посмотрела на тиронца.

— Я не желаю, чтобы он крутился возле тебя. Это дополнительное условие, не входящее в договор, но обязательное к исполнению. Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Что? — Вопреки надеждам Вердиша, смысл его слов от меня ускользнул.

— Держись подальше от мальчишки, — раздельно повторил тиронец. — Иначе мне придется самому заняться тем, чтобы его рядом с тобой не было. И подозреваю, что мой способ сильно тебе не понравится. Теперь ясно?

— Предельно, — с трудом выговорила я и выбежала из комнаты, едва не сбив с ног мнущегося под дверью старика.

Не помню, как я добралась до дома. Последние слова Вердиша набатом звучали в ушах, переворачивая душу. Кажется, это было банальной местью — за мою несговорчивость, за то, что ему пришлось приложить слишком много усилий для достижения цели. Тиронец выяснил мое больное место — и наотмашь ударил по нему. А может, просто захотел окончательно меня сломать. И, пожалуй, ему это в достаточной степени удалось…