– Так успокой их. Вот, взгляни. – Киваю в сторону Эби, которая храбро глядит перед собой и примерно ждет отца, вылезающего из салона. – Ты должен быть смелым ради нее.

Хэйдан кивает, а я отворачиваюсь. Не время сейчас сомневаться и терять голову. Все наши действия зависят от нашего настроя, от силы воли; страх уйдет, если ты посмотришь ему в глаза. Так говорила Ари. И она взглянула в лицо собственным ужасам. Пора и нам с лихвой отхватить кусок кислого пирога.

Я разминаю плечи. Сжимаю, разжимаю пальцы и с удивлением замечаю небольшой порез на ладони, тянущийся от большого пальца к запястью. Порез тонкий и свежий. Мне впору записывать, откуда появляются те или иные раны, потому что я начинаю забывать, где и когда я напросился на неприятности.

– О, что за дрянь, – сетует Дюк Роттер, разглядывая грязь, налипшую на подошву его старых ботинок. – Какого хрена мы приперлись в эту выгребную яму?

– Рядом озеро, – отвечает Эби.

– Похоже на протухшее болото.

– Это протухшее болото – одно из достопримечательностей Астерии, – парирует брат и неуверенно улыбается, будто наивно ждет, что его слова произведут впечатление на этот мешок с костями. Но, нет. Конечно, не производят. – Вам все равно.

– Да, мне наплевать.

Хэрри взмахивает рукой, вроде, он и не сомневался, а затем вздыхает. Очки у него на переносице неуклюже скошены, и он поправляет их замерзшими пальцами, пытаясь никак не выдавать своего испуга. Естественно, получается у него так себе.

Мы сходим с места, плетемся к пристани, над которой плавает туман, и слушаем, как Дюк Роттер жалуется на вонь, на мороз, на треклятую язву в желудке. И я уже собираюсь притормозить, чтобы развернуться и со всей силы вмазать ему по болтливой морде, но, на долю секунды, меня опережает Джейсон. Он врезается ногами в землю, подается назад и с раздражением хватается за выцветший воротник куртки Роттера.

– Еще один звук, и я перегрызу тебе горло. – Дюк сердито раскрывает рот, собираясь ответить, но Джейсон грубо встряхивает его за плечи и придвигается ближе. – Я не шучу.

– Он не шутит, – для пущего эффекта добавляет Хэрри, покачав головой.

– Да понял я, – рявкает Дюк, отшвырнув руки Джейсон от себя. – Понял.

Эбигейл грустно морщится, опустив взгляд себе под ноги, а я почему-то спешу стать к ней поближе, чтобы увести подальше от отца и его гниющей туши. Эби одета в жилетку, розовый свитер толстой вязки и смешные резиновые сапоги. Эби – девочка противоречие. Девочка с глазами эльфа и волей тигрицы. Мне кажется, что она станет сильной ведьмой.

– Ты как? – Спрашиваю я, прочистив горло. Общаться я не привык, но нужно что-то сказать, чтобы Эби перестала сверлить опечаленным взглядом сухую листву под ногами.

– Все нормально, – поднимая голову, шепчет она, – правда, все отлично.

– Боишься?

– Немного.

– Ты не бойся.

– Потому что вы рядом? – Она моргает ангельскими глазами, а я чувствую, как грудь у меня наполняется пожаром. Пожалуй, в этот момент я осознаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть это маленькое существо домой.

– Да. – Серьезно киваю. – Потому что я рядом.

Эбигейл смущенно улыбается, а потом кивает, заправляя за уши светлые волосы.

Что ж, мы на месте. Хэрри выходит на пристань, Дюк Роттер прячется за сосной. Я и Джейсон стоим возле Эбигейл, осматривая завывающий лес, шатающиеся кроны деревьев, и молчим, прорабатывая в голове план снова и снова. Снова и снова.

– Если что-то пойдет не так, беги. Ясно? – Наставляю я, пока Джейсон разговаривает по телефону с Норин. Он отходит на пару шагов в сторону, а я присаживаюсь на корточки и непроизвольно прохожусь ладонями по дрожащим плечам Эбигейл. – Ты поняла?

– Да, Мэттью, я вас услышала. Но все будет в порядке. Я же видела.

– Конечно. Будет. Но...

– Идите, – смеется она, толкнув меня в плечо, – вы должны спрятаться за той рощей.

– Верно, – на выдохе поднимаюсь с колен и сглатываю горькую желчь, обжигающую глотку. – Я буду совсем близко. В случае чего, ринусь к тебе.

Эбигейл благоразумно кивает, поджав губы, и смело расправляет плечи.

– Норин приготовила зелье, – сообщает Джейсон, спрятав телефон, – пора начинать.

Отлично. Все идет по плану, все идет так, как мы задумали. Я смотрю на часы: почти двенадцать, и серьезно свожу брови. За спиной у меня притаились стрелы, поясницу жжет ледяной металл браунинга шерифа Пэмроу. Я справлюсь, я верну Ари домой.

– Удачи. – Небрежно улыбнувшись, отрезает Джейсон и прокатывается широченной ладонью по макушке Эбигейл. Девочка шмыгает носом, отходит в центр поляны. И теперь спокойный взгляд оборотня падает на меня. – Тебе тоже.

Мы расходимся, делая вид, что все в порядке, что все под контролем, что я не боюсь, а Джейсон не переживает. Мы живем во лжи, которая позволяет нам дышать. Это именно та ложь во благо, которую не любят и оскорбляют. Но ложь бывает полезной. И дело даже не во лжи окружающим. Тут дело во лжи самому себе. Быть храбрым трудно, когда у тебя трясутся поджилки, ты осознаешь риск, понимаешь, что шансов мало, а врагов так много. Тогда ты и начинаешь врать сам себе, чтобы не тряслись руки, когда пальцы хватаются за лук, чтобы перед глазами не стояла пелена, когда ты целишься в сердце противника. Это и есть ложь во благо. Ложь, которую я готов принять, и с которой я готов жить.