Шрифт:
– Арина, я...
Я посмотрела на него, надеясь увидеть раскаяние, но лицо мужчины расплывалось из-за слезящихся глаз.
– Нет, ничего не говори, - тихо, чтобы не всхлипывать, пробормотала я.
– Не иди за мной!
Он все равно пошел и попытался схватить за запястье, которое я тут же сердито вырвала.
– У меня есть перцовый баллончик, - непонятно для чего сказала я, смаргивая слезы и замечая, как он умилился этим словам.
Ну давай, посмейся еще надо мной!
Поняв, что он не отстанет, я смогла придумать самый идиотский прием - посмотрела за его спину, округлила глаза и прижала руку ко рту в неподдельном (как я надеялась) испуге:
– О боже...
– Что?
– Олег резко обернулся, а я кинулась к выходу, прошмыгнула мимо целующейся парочки и побежала к удачно стоящему на близкой остановке автобусу - куда угодно, лишь бы подальше от него.
Глава 8.
Последние дни были адом.
Я ничего не могла делать, потому что сходила с ума от страданий, чтобы перестать страдать надо было увлечься работой, но ничто меня не увлекало, и я продолжала страдать. Замкнутый круг.
Я продолжала ходить на пары как обычно и даже пришла на его лекцию - молча села за парту, отсидела полтора часа и, проигнорировав его просьбу задержаться, быстро ретировалась.
Моя соседка по комнате первое время пыталась как-то прознать, что со мной, но ничего не добившись, все же оставила меня в покое до того момента, когда я бы вышла из себя и объяснила ей, что ее это не касается.
Я никак не могла перестать думать о его словах.
Ра зве ты не этого хотела?
Он что, думал, я хотела с ним переспать? Серьезно? Двадцатилетняя девственница может хотеть только этого? Вместо большой и чистой гребаной любви!
Я укрылась одеялом с головой.
И тут же стряхнула его в ноги, потому что стало жарко, а жару я терпеть не могла.
А еще самым ужасным было то, что я не могла перестать анализировать эту ситуацию как психолог. Я прокручивала все моменты, что происходили с нами, его слова и мимику, добавила к этому все свои знания о нем и пришла к простейшему выводу: его когда-то использовали.
Хотя в голове этот бред все равно не укладывался: с мужиком переспали, а он считает себя жертвой. Разве не наоборот обычно бывает?
Значит, любил ее сильно.
Или у него самомнение до седьмого неба.
Передумав все, что можно, за выходные, в воскресенье вечером я встала перед зеркалом, когда соседка в очередной раз ушла куда-то, и заявила своему отражению:
– Хватит ныть. Это всего лишь Строгов, а не Джаред Лето или Колин Ферт. В конце концов, можно и пережить, не так далеко зашли наши отношения. Надо держать себя в руках и показать ему, что все это ничуточку меня не задело.
Я улыбнулась.
С красными глазами это выглядело так, словно я нашла выход из задницы.
Сегодня была философия. Причем не простая лекция, на которой я спокойно игнорировала его, а семинар, где по-любому надо отвечать. Утром понадобилось полчаса самовнушений, чтобы выйти из комнаты, сесть в нужный автобус, дойти до аудитории и не сбежать до звонка. Я даже смеялась над шутками одногруппников и один раз пошутила сама. Слава Богу, в этот раз они не обсуждали Строгова.
Но вспомнишь заразу - появится сразу, как говорила моя бабушка, поэтому в следующую минуту в класс зашел препод и сел за стол, тут же найдя меня взглядом. Я вспомнила утро, как настраивала себя и готовилась, потому сейчас могла быть уверена, что ни один мускул не дрогнул на моем лице. И даже моргать не пришлось, чтобы не было слез.
– Так, семинар... Первый вопрос "Учение Августина Блаженного о свободе воли, вере, граде земном и граде Божьем". Арина, к доске.
Он даже не посмотрел в наш журнал, сразу вызвал меня.
Надеюсь, остальные не заметили, что он назвал меня по имени.
Я начала отвечать.
Хотя будучи в общаге решила, что скажу будто не готова, но сейчас я вдруг поняла - это будет выглядеть так, словно я страдаю и не могу даже за его семинар сесть.
Потому я постаралась рассказать все как обычно: приводя примеры и стараясь не читать весь текст с листка.
– Так, в целом неплохо. Вопросы есть?
– он обратился к студентам, никто не отреагировал.
– Тогда садись.
Мужчина пристально посмотрел на меня и проводил взглядом до места. Я выдохнула от облегчения - больше он меня ни о чем спрашивать не будет.
И все-таки правы были наши девчонки, когда называли его странным, что-то с ним не так.
Черт, опять!
Я оборвала себя на мысли, поняв, что снова начала анализировать его поступок.
И попыталась отвлечься, рисуя на полях тетради всякие закорючки, но это не помогло, как и попытка слушать остальные доклады.