– Рафаэль, это точно не поможет.

Она кожей почувствовала пульсацию его горячего, словно живое раскалённое железо,

члена, как раз в этот момент через ее крылья прошел чувственный импульс прямо к

влажной сердцевине ее тела.

Мгновение спустя, Рафаэль губами коснулся ее уха.

– Ты меня мучаешь, Елена. - Зубы коснулись ее плоти в не слишком нежном укусе.

От неожиданности она громко вскрикнула.

– За что?

– Я придерживался целибата более года, Охотница.
– Одна большая рука смело обхватила

грудь, пальцы сильные, несомненно мужские дотронулись до ее плоти. - Возбуждение

берет верх над моим самообладанием.

– Что? Твой член не побывал ни в одной сладкой вампирше пока я была в коме?

Рафаэль ущипнул ее сосок достаточно сильно, чтобы дать ей понять, что она преступила

черту.

– Ты такого невысокого мнения о моей чести? - спросил он, и между ними повисла

ледяная тишина.

– Я ревную и хочу секса, - сказала Елена и, потянувшись назад, прикоснулась ладонью к

его щеке.
– И я знаю, что выгляжу дерьмово.

Тогда как вампиры несколько десятилетий спустя после своего обращения становились

невероятно привлекательными - с безупречной кожей и холёными телами.

Те немногие люди, которые когда-либо спали с ангелом, просто не могли их превзойти.

Рафаэль скользнул рукой вниз.

– Это правда, что ты немного похудела, но я все равно безумно тебя хочу.

Глава 4

Мозг Елены отключился на несколько секунд. Когда она смогла говорить, вырвался лишь

хриплый стон.

– Ты пытаешься меня убить.

Он сжал её грудь. Кожа Елены натянулась настолько, что удовольствие граничило с

болью.

– Этот вид наказания намного лучше чем расчленение на куски.

– Поскольку ты не сможешь заниматься сексом с покойницей, да?

– Определенно.

Пламя лизнуло Елену вдоль позвоночника, когда он скользнул руками вниз по спине и

погладил большими пальцами упругие ягодицы.

– В половине случаев я не уверена, серьёзен ты или нет.

Пальцы Рафаэля остановили свою чувственную муку.

– Ты уверена, что хочешь, чтобы я знал? Это слабость.

– Кто-то должен сделать первый шаг, - приподняв ногу, она начала водить ею по его

голени.

Рафаэль запечатлел поцелуй на шее Елены в месте, где бился пульс.

– Среди ангелов такая честность станет тебе помехой.

– А что насчёт тебя?

– Я привык использовать то, что знаю, чтобы удерживать власть.

Елена положила подбородок на свои руки, позволяя Рафаэлю размять припухлости,

образовавшиеся по контуру тех мест на спине, где у нее выросли крылья. Это было

восхитительное чувство - такое правильное, что она знала, никогда не позволит никому

другому касаться ее в том месте, даже по дружбе. Это было бы предательством.

– Ты сам становишься очень честным.

– Возможно между нами, - медленно сказал он, словно обдумывая значение каждого

слова, - это может быть не слабостью, а преимуществом.

Удивившись, Елена повернула к нему голову.

– Правда? Тогда расскажи мне что-нибудь о себе.

Он пальцем нажал на особенно напряженное место, и она застонала, уронив голову на

руки.

– Господи, помилуй.

– Не Господа ты должна просить о пощаде, - в его тоне проскользнул собственнический

подтекст, который становился хорошо знакомым, - О чем ты хочешь знать?

Она ухватилась за первое, что пришло в голову.

– Твои родители еще живы?

Все застыло. Температура воды упала так быстро, что перехватило дыхание, сердце Елены

панически заколотилось.

– Рафаэль!

– Опять же, я должен извиниться, - на шее она почувствовала теплое дыхание, вода

потеплела до температуры, при которой ее коже не грозила перспектива стать мертвенно

синей.
– С кем ты говорила?

Вода, может, и потеплела, а вот тон его голоса напоминал арктический ветер.

– Ни с кем. Спрашивать о родителях - это самое обычное дело.

– Нет, не обычное, когда ты спрашиваешь о моих родителях, - он всем телом вплотную