– Расскажи ей сама. Желательно сегодня.

Каллисто кивнула.

«Габриель… потом странное возвращение из мира мертвых… а теперь эти гости из Агафы… что она сделала не так?» - думала Зена, глядя на жрицу. Каллисто думала о чем-то своем… хотя Зена прекрасно знала, о чем она думает…

Чуть позже выяснилось, что во время их отсутствия Идии стало плохо. Габриель сказала это с таким видом, что даже Зене стало не по себе: но неужели их присутствие что-то изменило бы.

– Где она? – Каллисто взглянула на сына, который тут же подошел к матери и взял ее за руку:

– У себя в комнате. Ей уже легче. Проводить тебя?

– Лучше пусть Зена проводит. Я решила рассказать ей обо всем… медлить нельзя. Мне нужен человек, который тоже прошел через это.

– Может завтра? – предложила Дея.

– Нельзя ждать! Так сложились обстоятельства… Ты со мной?

Зена кивнула.

Идия, бледная и явно ослабшая, лежала на своей кровати. Каллисто подошла к дочери и села рядом с ней, взяв девочку за руку:

– Прости что не была с тобой…

– Ничего. Хорошо, что ты теперь здесь.

– Идия… прости… но я должна сказать тебе кое что. Прямо сейчас. Лучше, если это буду я.

– О чем ты? – девочка нежно коснулась челки своей матери. Зена невольно улыбнулась.

– О себе… о своем прошлом.

– Я все знаю. Ты – та самая Каллисто. Но это не важно.

Казалось, Каллисто потеряла дар речи: но откуда она знает?

– Геката рассказала мне обо всем. Тогда, когда Ева…

– Да, я понимаю.

– Я рада, что ты изменилась. И я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя…

Зена почувствовала себя лишней. Но кто знал, что будет именно так?

– Я пока посплю. К тебе скоро придет женщина, и ты должна быть готова к встрече.

– Кто это?

– Не знаю. Она сейчас в храме.

«Та самая женщина из Агафы» - поняла Зена, готовясь снова быть рядом и поддержать. Так же, как ее поддерживала Габриель.

– Что с ней? – осторожно спросила Зена, когда девушки вышли из комнаты.

– Падучая. Это моя вина.

– Не думаю.

– Не сочти за исповедь, я и так рассказала слишком много, но виновата я.

Зена удивленно взглянула на жрицу: слишком много? Да ее все интересовало. Абсолютно все.

– Я не просто не хотела ребенка, я пыталась прервать беременность. Вот и поплатилась…

– Как? Разве возможно?

– Да, с помощью крепкого отвара некоторых трав. Он ядовит для младенца. Но на каждый яд есть и противоядие, я вовремя опомнилась. Боялась гнева Гекаты, ведь она любит детей…

Зена ненадолго замолчала, после добавила:

– Это не значит, что ты виновата. Причин может быть сотня. Может, это как раз и не повлияло…

– Спасибо. Не говори никому, они не знают…

– Ты столько держишь в себе.

– Я должна быть сильной.

Женщина из Агафы, племянница больной старушки, уже была во дворце. Она о чем-то рассказывала Габриель и Дее, Ева держалась чуть в стороне.

– Вот она, - женщина повернулась к Каллисто. – Вот что, мы уходим, но я скажу тебе все!

– Можешь говорить, если тебе станет легче.

– Легче? Да как тут может стать легче, если меня воспитывала одна тетка? Если в свои семь лет я видела смерть родных? Я не помню тебя, но их крики я запомнила…

Зена взглянула на Каллисто: ответит ли? Что скажет? Но девушка была на первый взгляд спокойна. Только глаза выдавали ее чувства. Как много было в них… слишком много.

– Ты обрекла нас на смерть! Мы… мы с трудом выкарабкались! Ты хоть знаешь, как это, быть совсем одной, только с больной теткой на руках?

– Я знаю, что такое одиночество…

– Да? Не удивительно, даже странно, что теперь ты не одна. Надеюсь, ты еще почувствуешь, что значит – потерять родных!

Зена видела, как Каллисто сжала кулаки. Видела, и готова была броситься на нее в случае чего, чтобы предотвратить еще одну смерть. Ведь эта женщина играла с огнем, и именно тогда, когда Идия, любимица, радость и надежда, была в таком состоянии.

– Знаешь, я все сказала. Я уйду. И чтоб тебе втройне отозвалась наша боль! Ведь ты вряд ли знаешь, что чувствует маленькая девочка, когда на нее нападает несколько мужчин с известными целями…