13

Профулла захотела увидеться с Шагор, и Броджешор незамедлительно сообщил об этом матери. Та сразу же послала за ней — ей самой хотелось, чтобы все ее невестки жили вместе.

Принесенное слугой известие о женитьбе мужа вызвало в душе Шагор целую бурю чувств. Она и возмутилась, и огорчилась.

«Женился на старухе! — с омерзением подумала она. — Неужели ему нас недостаточно? Чем же мы плохи? Ах, зачем только создатель не уготовил мне выйти замуж за бедняка! Такой муж, наверное, не стал бы искать себе новых подруг, ему бы вполне хватило меня».

С такими мыслями она прибыла в дом свекра и сразу отправилась к Нойан выяснить, что и как. Нойан терпеть ее не могла, как, впрочем, не жаловала ее и Шагор, но общее несчастье сделало их союзницами.

Нойан встретила Шагор разъяренная, как змея, посаженная в горшок. Никто не отваживался в эти дни заговаривать с нею. Броджешор лишь однажды явился к ней, но под градом брани тут же вынужден был ретироваться. Больше всех доставалось собственным детям Нойан — она то и дело раздавала им тычки да подзатыльники.

— А, это ты пожаловала! — приветствовала эта лучезарная богиня Шагор, едва та ступила на порог ее храма. — Входи, входи! Зачем же тебе в стороне оставаться? Может быть, вместе с тобой еще какая-нибудь будущая сестра явилась?

— Значит, он все-таки женился? — спросила Шагор.

— Откуда мне знать, женился или сожительницу привез! — гневно воскликнула Нойан. — Может, она какая-нибудь вдова-мусульманка!

— Что ты! — остановила ее Шагор. — Разве можно говорить такое! Ведь она дочь брахмана.

— Не знаю, не видела, — сердито бросила Нойан. — Может, брахманка, а может, шудра или мусульманка…

— Не выдумывай! — пристыдила ее Шагор. — Кто станет позорить честь своей касты?

— О какой чести тут говорить, если он взял за себя великовозрастную? — возмутилась Нойан.

— А сколько ей лет? — осведомилась Шагор. — Примерно как нам?

— Сказала! — возмутилась Нойан. — Она тебе в матери годится!

— Седая?

— A то нет. Зачем ей тогда все время голову покрывать?

— Зубы есть?

— Да как им быть, если уж и голова побелела?

— Выводит, она старше мужа? — недоверчиво спросила Шагор.

— Да ты слушаешь меня или нет? — рассердилась Нойан.

— Но разве может такое быть? — не верила Шагор.

— У кулинов все случается.

— А какая она на лицо? — полюбопытствовала Шагор.

— Само совершенство! — фыркнула Нойан. — Толстомордая уродина, каких мало.

— И ты ему ничего не сказала?

— Ты думаешь, я его вижу? — зло спросила Нойан. — А то бы все высказала! Я его прочь выгнала отсюда…

— Ну что ж, пойду погляжу на эту соблазнительницу, — вздохнула Шагор.

— Иди, иди себе на здоровье! — выпроводила ее Нойан.

Новую невестку Шагор разыскала возле пруда, где та старательно чистила посуду песком. Шагор подошла к ней сзади и спросила:

— Послушай, это ты у нас новая жена?

Та повернулась к ней.

— О Шагор! — воскликнула она. — Наконец-то ты приехала!

Изумленная Шагор не поверила своим глазам.

— Госпожа рани!

— Т-с-с! — остановила ее Профулла. — Госпожа рани умерла.

— Профулла?

— Она тоже умерла.

— Кто же ты тогда? — с недоумением спросила Шагор.

— Я ваша новая невестка.

— Но как это все произошло?

— Здесь не место об этом рассказывать, — заметила Профулла. — Идем ко мне, и ты все узнаешь. У меня тут теперь есть своя комната.

Они заперлись, и Профулла поведала Шагор о всех своих злоключениях.

— Но сможешь ли ты примириться с ролью домашней хозяйки? — с сомнением спросила ее Шагор. — Понравится ли тебе чистить посуду и мести комнаты после твоей прежней жизни, когда ты восседала на серебряном троне с короной на голове и распоряжалась судьбами людей? Там под твоим началом находилось две тысячи молодцов, готовых в любую минуту исполнить любое твое повеление, а тут, наоборот, всякий будет давать тебе указания! Там ты изучала шастры, а здесь станешь слушать сказки старой бабки!

— Да, такая жизнь мне по сердцу, — ответила Профулла. — Женщина должна заниматься домом, а не властвовать. Не думай, что дело это легкое! Нет в мире ничего сложнее семейной жизни. Подумай сама, с какими разными людьми нам приходится постоянно сталкиваться! Многие из них темны и неграмотны, себялюбивы и невежественны, а всех нужно приветить, оделить радостью и счастьем. Вот где настоящий искус для женщины. Это же истинное подвижничество. Нет занятия более важного и долга более святого. Его я и выбираю.