– Значит, первое свидание?
– улыбнувшись, спросила Саран.

– Первое из тех семи. Так-то третье.

– Ты снова собираешься сбежать?

– Если придется.

– Зачем это все?

– Мы очень давно нормально не разговаривали. Кажется, с тех пор, как спустились в штаб Пхатти. Иногда мне кажется, что ты не видишь меня и не слышишь. Или просто не хочешь слышать. Вот решил проверить.

– Так ты что-то хотел мне сказать?

– Да, хотел... Даже речь продумал, но сейчас это кажется немного глупым.

– Обещаю не смеяться.

– Это ты сейчас так говоришь... Впрочем, смейся, что мне. Я хотел поговорить о твоих кошмарах. Не перебивай, дай сказать. Я знаю, что у меня есть определенная репутация, и ваш шаман здорово сгустил краски. И что бы я ни делал или не делал, ты всегда ожидаешь чего-то еще - чего-то страшного и болезненного. Ты не знаешь, на что я способен и постоянно ждешь подвоха. Я не хочу, чтобы ты гадала. Пугает ведь в основном неизвестность. Знакомые ужасы - это просто неудобства, к ним быстро привыкаешь. Поэтому сейчас мы переведем твой страх в разряд неудобств. Я покажу тебе самое ужасное из того, что тебя ожидает. Дай руку.

Саран не шелохнулась.

– Я быстрее, сильнее и злее тебя. Дай руку.

– Что ты собираешься делать?

– Увидишь. Не пытайся тянуть время. Ты не сбежишь. Саран, - разноцветные глаза опасно сузились, - дай мне свою руку. Сейчас же.

Что он мог сделать с ней здесь, сейчас? Не убьет же в самом деле. Саран выдохнула и протянула Луиджи руку. Она почти не дрожала.

– Спасибо.

Его пальцы обвились вокруг ее запястья, притянули чуть ближе, потом сжали сильнее... Саран не хотела вырываться - само получилось. Луиджи перехватил второй рукой предплечье, не позволяя двинуться. Потом опустил ее ладонь на стол и накрыл своей.

– Вот он, твой кошмар, - серьезно сказал он, не спуская с нее пристального взгляда.
– Я держу тебя и не позволяю сбежать. Во сне ты просила отпустить тебя, и я, очевидно, не слушал. Теперь это происходит наяву. Я касаюсь твоей руки, не даю вырваться. Тебе больно?

– Нет, - очень тихо ответила Саран..

Она старалась не показывать страха, но дыхание все равно было быстрым и рваным. И голос не слушался, звучал как-то хрипло.

– Тебе страшно?

– Да.

Луиджи кивнул:

– Скажи, когда перестанешь бояться.

Руку Саран он так и не выпустил. Должно быть, со стороны они выглядели как самая обыкновенная влюбленная парочка. Подошедший с бутылкой вина хозяин траттории посмотрел на них с добродушной и немного покровительственной улыбкой. Чтобы принять бокал, Луиджи пришлось на несколько секунд отпустить Саран, но, как только хозяин ушел на кухню, он снова прижал ее ладонь к столику. На этот раз Саран не стала противиться.

– Ты прав, это глупо. Я знаю, что это не единственное и не самое страшное, что ты можешь сделать.

– Не тебе.

– Ты не понимаешь.

– Думаешь? Считаешь, никто и никогда не делал мне больно? Или что я не боюсь ничего?

– А ты боишься?

– Как и все.

– Чего же?

– Откровенность за откровенность? Однажды мне было сделано пророчество, и, кажется, оно начинается сбываться...

Саран с трудом сглотнула.

– Плохое пророчество?

Появилась молодая официантка с подносом. Она очень походила на хозяина, наверное, была его дочерью. На подносе исходили ароматным паром две тарелки с пастой. Луиджи окончательно отпустил руку Саран и принялся громко восторгаться искусством кулинара. Официантка благодарно улыбалась и строила ему глазки.

– Ты веришь в судьбу?
– спросил Луиджи, когда они снова остались одни.

– Да, конечно.

– А я нет. Ни в судьбу, ни в пророчества, ни в предчувствия. Посыпь сверху перцем, будет вкуснее.

То ли еда подействовала, то ли разговоры, но Саран успокоилась. Вино тоже помогало.

– Кто такая Рочана?

Вопрос сам собой вырвался. О плохом говорить не хотелось, но, как Саран ни старалась, надолго забыть об охотнице не выходило.

– О, а вот и этот разговор, - вздохнул Луиджи.