— Ерёмушка, — попыталась проворковать, получилось плохо, но князь аж подобрался, явно прислушиваясь. — Спасибо, родимый, а то кровь все никак не остановится, — не быть мне актрисой, не дано просто, — того и глядишь, кровь кого-нибудь приманит. А больше обо мне позаботиться не кому. Тебе да Забаве довериться могу.

Лучше бы я ничего не говорила, потому что князь, молча подошел, схватил за руку и потащил в лес.

— Кто тебе дал право меня, как яблоко, своими ручищами хватать? — налетела на него, стоило остановиться.

— А кто тебе дал право на шею другим мужикам вешаться?

— Тебе значит можно?!

— Мне можно, а другим нельзя.

— С какой это стати?

— А с той, что он не твой суженый.

— Велика беда! Может, я за него замуж собралась?

— И подругу не жалко?!

— А я у нее благословения испросила! И, вообще, шел бы ты невесту донимать, да думать, как матушке получше представить, чтобы сразу не испугалась! А я со своим женихом сама как-нибудь разберусь!

— Женихом, значит, — прошипел так страшно князь, что впервые от испуга пятиться начала. — Разберешься?

Отступила еще на один шаг, но нога попала в маленькую ямку и я, неловко взмахнув руками, начала падать. На миг зависла в воздухе, с ужасом понимая, что дальше крутой склон оврага, катиться по которому совсем не хочется и что есть мочи завизжала. Но местный леший был очень занят или оглох от старости, но на выручку одной непутевой ведьмочке не спешил, зато почувствовала, как кто-то, пытаясь защитить от острых корешков и прошлогодних веток, крепко прижимая к себе, катится вместе со мной.

— Глупая, самонадеянная, вредная ведьма!

— Слезь сначала с меня, а потом высказывайся, — почти миролюбиво ответила князю, открывая, наконец, глаза.

— Мне и так хорошо, — ухмыльнулся в ответ Гред.

Попробовала спихнуть — не получилось, попробовала выползти — не дали.

— Отпущу, если пообещаешь.

— Что?

— Своей руки никому кроме меня не отдавать.

— Глаша! — послышался голос Забавы откуда-то сверху. — Живая?

— Пусти, — со всей силы уперлась руками в грудь князя. Не хватает только застать нас в таком виде.

— Пущу, если пообещаешь.

— Вот же осел упрямый, нас сейчас так увидят.

— Пообещай.

— Ты женишься, а я должна в девках ходить дожидаясь? Еще чего!

— Пообещай.

— Глаша-а-а! — к Забаве присоединился Еремей.

— Так что?

— Ладно, обещаю, только слезь с меня!

Слез и вовремя! На краю оврага появился раскрасневшийся Еремей.

— Вы, что упали?

— Ага, — ответила, поднимаясь и отряхивая юбку от сухой травы, и тут мой взгляд упал на маленький грибочек. Миленький такой. Фиолетового цвета.

— Это что за диво?

— Самой интересно. Куда тянешь? — ударила, по рукам Забавы. Кто знает, может ядовитое. — Лаший. Эй! Леший! Если не покажешься, спалю лес и даже дерева не оставлю.

Что за мода такая, когда нужен, дозваться не можешь!

— Я тут. Не извольте гневаться.

Стоит сиротинушкой, борода нечесаная, волосы не мытые, от одежды одни лоскуточки остались. Такого пожалеть да приласкать, вот только знаю я все уловки и еще больше гнева в голос добавляю.

— Это еще что такое?

— Гриб.

— Сама вижу, чай не слепая. Почему он такой спрашиваю.

— Кто же знает, он о себе не рассказывал.

— Так спроси!

— Молчит.

— Почему.

— Кто знает.

От бестолковости разговора на самом деле злиться начала.

— Мужик, ты толковее отвечай, а то ведь и вправду спалит лес, — хохотнул князь.

— Так я пытаюсь… — развел руками в ответ Леший.

— Плохо получается, — это уже я бурчать начала.

— Так ты спроси, что надобно знать.

— Откуда, на земле у нас растет такое чудо? — опять влез князь.

Вот, чего он мешается?

— Цыц, женщина, когда мужики меж собой разговаривают, — в ответ на мои гневные взгляды, сказал Гред. Лицо серьезное, а в глазах смешинки скачут.

— Ерёмушка, у нас там каша подгорает, — Забава потянула купца в сторону нашего привала.

— Какая каша? Мы уху варили, — не понял тот.

— Значит, она сейчас выкипит, идем скорее. Вы тут разбирайтесь спокойно, мы там подождем, — сказала и заспешила дальше, понукая купца идти быстрее.