— А ты хочешь сказать, что у тебя кто-то был? — обманчиво спокойно спросил он.

Майя только пискнуть успела, как оказалась лежащей на диване, придавленная голым — совсем и абсолютно! — Мишей.

Они никогда не были так близко друг к другу. Глаза в глаза, яростный и ревнивый взгляд его зверя и ее — шальной, с невыразимым желанием, тлеющим в глубине.

— Ты мне расскажешь поминутно, чем занималась и с кем встречалась.

— И о снах? — поддавшись, наконец, дикому желанию, Майя первая приникла к его упрямо сжатым губам. Покрыла легкими поцелуями скулы, немного колючий подбородок. Добравшись до уха, жарко шепнула:

— В них ты и я. Рассказать?

— Показать, — низко простонал Миша и поймал в сладкий плен ее рот, не давая больше говорить, искушать и дразнить. Отстранившись всего на миг, слитным движением стянул с Майи свитер и футболку. Ткань затрещала от такого обращения. Миша жадно, слегка кусая, стал покрывать поцелуями ее шею и плечи. Спускаясь ниже, нетерпеливо стягивая мешающее белье с груди и обхватывая нежную плоть ладонями, лаская языком.

Майя не заметила, как лишилась джинс и трусиков, только каждой своей частичкой чувствовала и принимала, что ей так щедро давал Миша. Реальность ошеломляла несравнимо больше самых откровенных фантазий.

Его напор с каждым движением становился все сильнее. Они оба торопились, жадничали, хотели всего и сразу. Наверстать и получить все, о чем грезилось два года. Слияние настолько долгожданное и полное, что прошло до смешного мало времени, прежде чем оба достигли вершины.

— Ты как? — невнятно спросил Миша.

— Мгм, — еще более непонятно промычала Майя у него подмышкой. На губах блаженная улыбка, глаза закрыты. Шевелиться, думать, говорить — лень.

Потные, переплетясь руками и ногами, они еще некоторое время лежали на диване в прихожей.

Какой Миша молодец, что поставил сюда такую мягкую удобную мебель, а не какую-нибудь скамеечку или пуфик… — лениво подумала Майя.

— Диван придется менять… — произнесла вслух.

Что за глупые мелкие мысли лезут в голову? Подумаешь, проблема. По сравнению с тем, что только что произошло, испорченная обшивка сущий пустяк. Но мысли о глобальном в голову не приходили, маячили в неуловимо изменившемся пространстве вокруг. Вселенная уже не та, что прежде.

— Неа, ни за что. Он теперь мой любимый. И ты забыла, магия гораздо лучше химчистки.

— Как не романтично, — фыркнула Майя.

— По-моему наоборот, очень даже!

От его счастливого голоса и смеха, у Майи как-то странно екнуло сердце. Она отчетливо поняла — в этой изменившейся вселенной они с Мишей смогут существовать только вдвоем.

Приподнялась, нависая над ним, и близко-близко посмотрела в родные серые глаза. В них отражалось то же, что чувствовала она сама. Их новая вечность на двоих.

— Люблю тебя, мой Мишка, — прошептала, не отводя взгляд.

Мишка открыл было рот для ответного признания, но Майя перебила нетерпеливым поцелуем, спеша утолить свою и его жажду, хоть немного утихомирить вспыхнувшее с новой силой желание. Она без слов знала — он любит. Его руки, губы, потемневшие глаза говорили лучше слов.

Радужный барьер, ограждающий Лапилаипоиалпоисисуурунемаамеретагаляндию от остального мира, вспыхнул как никогда ярко и переливался подобно северному сиянию. За невероятно красивым и необычным зрелищем могли наблюдать даже жители ближайших человеческих городов. Волшебная страна приветствовала новую соединившуюся пару, так как истинная любовь главная сила этого скрытого от реальности мира.

На праздники всю деревню завалило снегом. Деревья превратились в толстенькие снеговики, дома в гигантские сугробы, с верхушек которых, из труб, шел дым. Выглянув в окно можно увидеть лишь белую стену из кружащих на ветру снежинок. Дороги никто не чистил, для столь бессмысленной работы даже упорства и честолюбия домовых не хватало. Редкие прохожие передвигались на лыжах или в снегоступах, а скорее предпочитали вообще на улицу не высовываться. По прогнозам снежных Фей такая погодя затянется на «долгое время». Насколько долгое, неизвестно. Феи никогда не отличались точностью.

Деревня замерла, но и под толщей снега жизнь шла своим чередом. В окнах домов, через слой наледи, пробивался желтый свет, в печах и каминах уютно потрескивал огонь. Наконец-то пришло время ничегонеделания.

Пользуясь своими «домовскими» каналами, Кузьма переправил в новый дом Миши все Майины вещи. Она спросонья не поверила собственным глазам, обнаружив в полупустой доселе спальне весь свой немногочисленный гардероб, безделушки, старые зачитанные книги на полках. Недосчиталась только плюшевой детской игрушки — медвежонка.

Тихо выбралась из объятий спящего Миши и пошла в ванную комнату проверять догадку. Там, на полках, стояла ее косметичка и остальные банные принадлежности. Похоже, из родительского дома Майю окончательно выселили.

Умывшись, надев футболку и шерстяные носки, она прошла на первый этаж. Помпон, как ни в чем не бывало, спал на коврике перед камином и грелся от огня. Будто у себя дома! Увидев Майю, зевнул во всю пасть, вяло повилял хвостом и продолжил спать.

Еще посередине гостиной появилась пушистая ель, источавшая ни с чем не сравнимый смолистый аромат. На кухне ждал празднично накрытый стол, забитый под завязку холодильник и целый ящик мандарин. Рядом, в корзине поменьше, гостинцы с поздравительной открыткой от Шермана Эра.