С такими чувствами мы и запускали первые корабли к звездам. Первая Межзвездная, она же экспедиция Гонсалеса, вовсе не предполагала вступления в прямой контакт, даже в случае обнаружения достаточно развитой для него разумной жизни. Это была всего лишь разведка. Но увиденное здесь так напоминало нашу собственную историю, что не вмешаться было нельзя. И мы вмешались. Потому что всегда и везде, в каждую эпоху и в каждом уголке галактики, с энтропией сражается великая армия. От первого раба, разбившего свои цепи и освободившего товарища, чтобы вместе сражаться за свободу, до сверхцивилизаций, обладающих способностью гасить и зажигать звезды, проходит наш фронт. В атаку за наше дело идет и рискующий жизнью подпольщик, проносящий на завод листовки с призывом к борьбе, и врач-подвижник, испытывающий на себе вакцину, которая спасет миллионы людей. Наша победа отражается и в торжествующей улыбке первого космонавта, и в предсмертной песне защитников последней баррикады Парижа. Все мы — живые и мертвые — продолжаем служить одному делу. Это есть рациональность высшего порядка. И если у истории нет прямых и гладких путей — значит, мое место здесь, рядом с вами.

Джамал говорил спокойно, даже чуть приглушенно, но Нино отчего-то вспомнила, глядя на него, первых утопических социалистов. Исступленная религиозность, аскетизм, готовность к самопожертвованию — и риторика. «Когда мир лишь сошел с губ Единого святым Его словом — были люди, животные и растения, но не было раба и господина, бедняка и богача, слабого и сильного» — так, кажется, начиналась «Правда для бедных»? Что ж, не зря свои межзвездные корабли земляне называют в честь исторически обреченных но оттого вызывающих еще большее уважение гениальных борцов и провидцев седой древности — «Томас Мор», «Кампанелла», «Джерард Уинстенли»...

— Слушайте, чего вы тут спрятались? — Варго и в мирной жизни не отличался деликатностью, а уж на фронте и вовсе отличался непостижимым талантом влезать в каждую паузу в разговоре. — Политинформацию читаете?

— А в Тэйки, между прочим, наши вошли в единый фронт с местными левыми националистами. Против религиозных фанатиков и фашистов, — Тио вошла вслед за Варго, настроение у обоих после беседы с домом было определенно приподнятое.

— Ни черта хорошего из этого не выйдет, — тоном знатока прокомментировал Варго. — Надо как здесь, давить всех этих буржуев да мелкобуржуев, жать к земле, чтоб аж пищали от страха...

— Ну, нашелся эксперт в мировой революции, — Тио обернулась к Джамалу. — Слушай, а у вас что по этому поводу пишут?

У землян была своя Сеть, к которой, в принципе, можно было подключиться и с той техникой, что находилась в распоряжении жителей Острова, но навигация в ней была крайне неудобной, не говоря уже о языковом барьере. А новости в ней появлялись куда более оперативно даже, чем в единой островной сети. А с учетом того, что «коммуникатор», находившийся в голове Джамала, нельзя было изъять и положить в несгораемый шкаф в целях безопасности, он всегда был источником самой свежей информации, особенно по земным делам.

— Сейчас гляну, — Джамал прикрыл глаза, сделал пару незаметных постороннему глазу движений пальцами правой руки, начал читать... и от волнения даже едва не прервал соединение:

— Слушайте, этого еще в новостях нет... И даже на Земле пока не знают... Но поступило сообщение от звездолета «Гракх Бабеф». В районе исследования они нашли планету с разумной жизнью гуманоидного типа. Впервые после вас.

— Что? Когда? — не поверила Нино.

— А ведь там и наши ученые есть! — обрадовалась Тио.

— Угу, без наших биологов земляне точно не справились бы, — саркастично заметил Варго. — Точно, пока островитян с собой не брали — никого и не находили. А кого там наши могли найти? Опять, наверное, каких-нибудь буржуев или фашистов — какая уж без них разумная жизнь?

— Перестань, — раздраженно перебила его Тио. — А в самом деле, насколько они там развиты?

— Ну, буржуев и фашистов пока еще там не наблюдается, — Джамал загадочно улыбнулся. — Но в будущем наверняка появятся...

— А, феодализм, значит, — разочарованно протянула Тио.

— … Где-то через сто тысяч лет, — закончил предложение Джамал.

Бойцы сразу притихли. Как-то никто из них не задумывался, что разумная жизнь может быть и такой — примитивной и едва вышедшей из колыбели природы. В конце концов, ничего удивительного вроде бы не было в том, что в огромной вселенной будет такая неравномерность развития. Однако масштабы все равно впечатляли этих людей, пусть и научившихся мыслить в государственных и практически планетарных категориях, но остававшихся все же простыми заводскими рабочими. А теперь было понятно — ответственность за судьбу новорожденного человечества ляжет не только на плечи землян, но и будет разделена всеми ими. Ведь мы одна армия, всевременная и всепространственная, верно?

Нино вспомнила свою любимую, что рискует сейчас жизнью в другой стране, вспомнила свою маленькую мечту об объятиях на руинах старого мира. Но и сейчас эта мечта не казалась ей чем-то жалким и ничтожным. И это значило, что у нее, у них всех, достанет сил и для помощи первобытным братьям по разуму. Для помощи в развитии всей молодой (несколько миллиардов лет — это разве возраст?) Галактике, которую на Земле звали Млечным Путем.

— Ничего, — Нино привстала, чтобы размять затекшие ноги. — Чтобы дождаться буржуев и фашистов для хорошей драки, сто тысяч лет, я считаю, можно подождать. Согласись, землянин, революцию делать гораздо интереснее, чем о ней читать...