Сейчас он уже два часа находился в библиотеке, погруженный в чтение, а каменные стены зала, украшенные фигурками муз, защищали его от зноя. Поглощённый изучением книги, юноша не заметил, как дверь в библиотеку приоткрылась и порог переступила хрупкая молодая девушка.

У неё было веснушчатое очаровательное личико, золотистые кудри, стройное тело и большие синие глаза. В её внешности прослеживалось сильное сходство с Германиком.

Одетая в лёгкую синюю тунику, босиком, она напоминала юную нимфу.

Подойдя к Клавдию, девушка несколько секунд наблюдала за ним, а потом резким движением вскочила рядом на подоконник.

— Ах, Ливилла! Как ты меня напугала, — проговорил он недовольно.

— Что ты сердишься, будто старичок? — засмеялась Ливилла. — Наша матушка отдала приказ слугам готовить нынче пир, ведь кортеж Германика уже в нескольких милях от Рима. Он через час-другой будет здесь.

— Я рад, что Германик возвращается домой, — пробормотал Клавдий.

— Не рассчитывай, что его пребывание будет долгим, — поморщилась Ливилла. — Ему вновь поручат службу в походных лагерях, а мы, как и прежде, будем ждать его редких визитов в Рим.

— Тебя не огорчает его отсутствие, сестрёнка?

— Не очень. Он сам выбрал себе участь солдата. Вот и теперь... Прослужив с Тиберием в Германии почти целый год, он поехал в Нолу, к старику. А всё потому, что долг заставлял его быть с кесарем.

— Но, Ливилла, в Ноле происходит передача власти. Это очень серьёзное дело. Октавиан понимает, что жить ему осталось недолго, и поэтому решил устроить себе встречу с преемником. А Германик этого преемника сопровождал.

— Почему же тогда преемник до сих пор в Ноле, а Германик едет в Рим? — удивилась Ливилла.

— Вероятно, в присутствии Германика уже нет смысла, — ответил Клавдий. — А Тиберий обязан быть в Ноле до тех пор, пока жив Октавиан.

Придвинувшись к брату почти вплотную, Ливилла прошептала:

— Ходят слухи, что на Планазии Агриппа Постум был убит по приказу Тиберия! Ты веришь в это?

— Да, — тихо ответил Клавдий. — Такие вещи происходили всегда. Даже в эпоху Александра Великого все, кто имел власть или собирался её захватить, стремились избавиться от возможных соперников.

— Странно. Агриппа считался соперником Тиберия? Он же безумец! Какой из него соперник?! Считать его соперником — это всё равно, что тебя им считать!

— Меня?! — ехидно огрызнулся Клавдий и отодвинул книгу.

— Не обижайся, но ведь тебя все зовут дурачком! — захохотала Ливилла. — Даже бабушка говорит, что боги начали тебя создавать и создали лишь наполовину!

Клавдий гневно отвернулся к окну.

— Люди часто недооценивают тех, кого не понимают, — молвил он. — Впрочем, я за свою жизнь вдоволь наслушался насмешек и не обижаюсь... Придёт время, и меня будут воспринимать серьёзно.

— Я много думаю о Друзе, — вдруг сказала Ливилла, погладив брата по плечу. — Он ведь дружит с Германиком, и мы теперь сможем его часто видеть.

Брат равнодушно фыркнул:

— Мне не интересен Друз...

— Конечно, ты ведь увлечён делами давно минувших веков, — хихикнула Ливилла.

Повернувшись к ней, Клавдий прищурился:

— Тебе нравится Друз, сестрёнка?

Она захохотала, лукаво сверкнув голубыми глазами:

— Может быть...

Впервые посмотрев на неё внимательно, брат подумал, что её внешность необычайна. Такая женщина, как Ливилла, легко будет покорять мужские сердца.

— У тебя есть все шансы добиться от него взаимности. Но не забывай, что он единственный сын Тиберия, а Тиберий — наследник престола. Будучи женой Друза, ты окажешься в водовороте придворных интриг, — сказал он.

— Думаешь, меня пугают интриги? — прыснула Ливилла.

В ту же секунду за забором послышался нарастающий конский топот и громкие голоса. Рабы, служащие у Антонии, поторопились открыть большие ворота, пропуская во двор всадников. Прижавшись к брату, Ливилла с восторгом наблюдала за прибытием Германика.

Антония, их матушка и хозяйка дома, вышла на крыльцо и, улыбаясь, простёрла к сыну руки. Германик спешился и заключил её в объятия.

— Ах, матушка! Я так по тебе соскучился! — воскликнул он.

Его сопровождали многочисленные слуги и небольшой отряд солдат. Чуть в отдалении, верхом на коне сидел Друз. Наблюдая за встречей Антонии с Германиком, он ласково улыбался.

— Германик! — крикнул Клавдий из окна библиотеки и помахал брату рукой.

Поприветствовав его и Ливиллу, Германик впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. Он находился дома.