– Но он ведь небольшой? – повторил молодой человек.- Могу я прямо сейчас его написать? Перед вами?

Нора с жалостью посмотрела на груду листов перед собой, потом на экран компьютера. Пальцами одной руки она быстро пробарабанила по чистой странице и, надумав что-то, утомленно выдохнула.

– Хорошо, - поднявшись, она подошла к книжному шкафу у стены, в котором книги напополам размежевались папками с документами и студенческими отчетностями. – Сейчас дам вам… посидите и напишите.

– Я тихо, вам не помешаю. – Пока Нора возилась на полках, Кюхён заглянул туда, куда до этого смотрела она, на чехарду бесконечных записей, печатных и от руки, на выписки, пометки, закладки, стикеры, прилепленные к рамке монитора. Хаос и бардак из знаний и трудов. Открытый файл имел длинное название. Пока женщина шуршала за его спиной, он прошептал вслух: - Патриархальная система нравственности в условиях деморализованного общества… ну надо же, какая любопытная работа! Чья это?

– Моя, - обернулась Нора и призналась, когда вытянула, наконец, нужное, опознав корешок. Брови Кюхёна приподнялись. – Я пишу докторскую, как видите… пытаюсь писать.

– Извините, что мешаюсь тут. Но ведь, каждый хочет делать своё дело, правда? Вам важно это, а мне – это, - перенял он у неё протянутый листок с вопросами и вариантами ответов и помахал им. – Вы пишите о современности?

– Да, конечно. – Нора села обратно, уже не кидаясь к возобновлению работы, а ожидая, когда беседа подойдет к логическому завершению.

– Вы считаете наше общество деморализованным?

– А вы нет? – поддев, улыбнулась преподавательница.

– Не исключаю подобного, но с чем сравнивать? Я раньше не жил и, возможно, оно таким было всегда.

– Это демагогия, - одернула она, сегодня явно будучи не в настроении и, похоже, из-за того, что ей не давали тишины, покоя и одиночества. – Понятие морали безвременно, это константа. При её отсутствии наступает разложение. Вот и всё. Было ли таким общество в прошлом имеет значение при одном условии: бывало ли оно другим? По каким причинам стало иным и бывали ли прецеденты по улучшению обстановки.

– А что за патриархальная система нравственности? Я не встречался с таким понятием. – законно любопытствовал Кюхён, давя на то, что Норе должен быть приятен интерес к её интересу. И она, в самом деле, чуть-чуть оттаяла.

– Это моя формулировка. Я пишу о том, что мировоззрение мужчин, их понимание нравственности дуально, эгоистично и губительным образом влияет на социум. Деморализует его, особенно женскую часть.

– А вы знаете, что побеждающую армию невозможно деморализовать? – ехидно расплылся Кюхён. Глаза Норы вспыхнули, зажегшись небольшим открытием или пойманной идеей. – Если противник деморализуется, значит, он так и так проигрывает. Если бы женщины были строже и неприступнее, то о какой подвергающейся воздействию нравственности бы мы говорили?

– Строже и неприступнее они бы были, если бы мужчины вели себя, как мужчины, имели собственный стержень, ценили нравственность и за собой бы следили, как подобает… Я уж не говорю, чтобы подавали пример…

– А я подаю, - расплылся Кюхён. – Вот лично я строг и неприступен, и терпеть не могу дешевых девушек.

– Ну, один вы погоды в мире не делаете, - расслабилась немного Нора, слегка выговорившись. Но надо бы и делом заняться… - К тому же, вы молоды и неопытны, неизвестно, что вы скажете через несколько лет. У меня есть много знакомых мужчин, которые заявляли своим идеалом одно, а женились на совершенно других дамах. Искали блондинок – находили брюнеток, мечтали о верной – обожествляли гулящих, страдали по тихой семейной жизни, а оказываясь в браке начинали гулять напропалую. Мужчины понятия не имеют, чего хотят. А приписывают это, прошу прощения, свинство, женщинам. Вот вам и патриархальная нравственность. Она навязчивая, несправедливая и вездесущая.

– И, конечно же, вы напишите, что мы козлы и обманщики. – ещё даже не взглянул на вопросы Кюхён, положив листок под локти. Нора пока не спешила ему напоминать о причине его появления здесь.

– Это непрофессионально. Я напишу, что вы девианты с эдиповым комплексом, маргиналы и подвал под пирамидой Маслоу*, - они улыбнулись друг другу, и парень сделал это изящно, как будто бы дерзко, но умиляясь. Что-то вечно каверзное было в его повадках, словно Люцифер, упав с небес от гордыни, одумался и теперь старался заслужить прощение и пропуск обратно, но задержаться на земле для шалостей тоже хотелось.

– Тогда будьте честны, напишите, что женщины – истерички, с параноидальным пограничным синдромом между нимфоманией и фригидностью, демаркированными до уровня среднестатистической домохозяйки, мечтающей даже не о еде, воде и размножении, а айфоне, шмотках и езде на дорогих тачках. И кто после этого подвал пирамиды Маслоу? Шерше ля фам! – поставил шах Норе Кюхен.

– Вы слишком привыкли этой фразой снимать ответственность со своих плеч, - спрятала короля за спины менее значимых фигур женщина. – Кстати, безответственность мужская тоже не знает границ…