– Вы редкостный мерзавец! Чтобы больше никаких встреч наедине! – выпалила Нора и скрылась. Отлично, именно этого он от неё хотел услышать. Заход в гавань прошел успешно, осталось сойти в порту на берег…

Нора зашла за угол университета и, восстановив дыхание, стала ловить такси. На губах заиграла улыбка. Этому мальчику так хочется казаться букой, что он, наверное, до сих пор вибрирует, как желе на тарелке, от удовольствия, что за ним признали его мнимую сущность. Пусть мнит, что хочет. Запретив ему искать уединений, она с вероятностью в девяносто процентов подогрела жажду заиметь тет-а-тет. Итак, его старый, как мир, способ ухаживания «дергай за косичку, если нравится», известный по первоклашкам, не вызрел и не отпал до позднего студенчества. Что ж, задержался юноша в развитии построения личной жизни. Но от того не потерял обаяния. Значит, её догадки были верными, и все его камни в её огород – это заигрывание. Какие, всё же, увлекательные эти друзья-артисты. Один козёл козлом, другой строит из себя такового. Один считает женщин вещью для удовольствий, другой причиной всех бед на земле, но инстинктов ещё никто не переборол (кроме случаев химической кастрации), и он всё равно тянется к самкам доступным ему образом. Ну, что ж, она – Нора, - не алчная, она может и подарить то, чего от неё хотят, если это совпадает с исполнением её собственных желаний, а, особенно, если совпадает с начинкой её докторской (не колбасы). Как вовремя эти два помощника! Ох уж творческие люди, вечно-то вы кроме себя ничего на этом свете не видите.

Урок двенадцатый: Лучше синица в руках, чем сто раз услышать

За окном горела башня Намсан, возвышаясь над лесистыми парками. Приятная мелодия, рулады саксофона, разносились из невидимых колонок, а видимые официанты пунктуально разносили заказанные блюда. Белоснежные салфетки солончаками дыбились на зарезервированных столиках, окруженные блеском серебра и фарфора. Плавное течение роскоши и золотого парфюма вокруг. Блеск воображаемо, неосязаемо витал в воздухе искрами, порой материализуясь во вспышке на украшениях посетительниц или граненых вазах. Нора давно не ужинала в ресторанах, слишком увлекшись научным трудом, но чересчур соблазнительно было провести время с красивым мужчиной, да ещё и вживую изучить, в какой-то мере, объект своих исследований. Но, как назло, изысканные манеры и шарм Шивона не слишком давали сосредотачиваться на параллельных формулировках постулатов. Придётся потом делать записи задним числом, по памяти. Его длинные пальцы держали ножку хрустального бокала с Шарм-Шамбертеном пятилетней выдержки, и после двух порций того же самого, Нора хотела на вечер забыть о работе, оставшись только женщиной, и погрузиться в пучину страстей.

– Пино нуар*… хороший у тебя вкус на вина, Шивон. – Нора промокнула губы салфеткой. Вечернее платье открывало её ноги выше колена, сейчас спрятанные под скатертью, зато закрывало грудь до самой шеи. В декольте ей и нечего было бы показать. Забранный пучок, украшенный шпильками со стразами, из занудного превратился в классически-женственный.

– У меня вообще вкус неплохой, поэтому я и увлекся тобой, - клокочущие взгляды стреляли в спутницу через стол. – А ты тоже разбираешься в винах? Впрочем, чему я удивляюсь! В чем бы ты ни разбиралась? Какое твоё любимое вино?

– Коньяк, - на изогнувшиеся брови Шивона Нора среагировала звонким хохотом. – Да, моё любимое вино – коньяк.

– Буду иметь в виду…

– Да я не претендую, - отвела она рукой эту мысль. – Любимые напитки для души, пить в одиночестве и, сосредоточившись на их вкусе, думать о своём. В компании аперитив лишь специя, она не должна отвлекать от главного блюда – собеседника.

– Ты умеешь красиво говорить, почти как… мм… - пока подбиралось слово, женщина нашлась сама:

– Как мужчина, который совращает? – Шивон улыбнулся, не замечая, что это укор в его сторону.

– Не знаю, тебе виднее. Меня никогда не совращали мужчины. – они опять посмеялись.

– Я рада, что ты наконец-то сознался, что рассматриваешь меня сексуально, - заметила Нора.

– Но я не сознавался! – хорошо помнил молодой артист, что ничего такого не говорил.

– Поэтому выбрал поздний ужин, вместо обеда?

– Когда появилось свободное время…

– В гостиничном ресторане, чтобы в любой момент подняться в номер?

– Просто я знаю кухню здесь…

– Часто приходится снимать номера? – Шивон сдался, замолчав. Каждый его аргумент она затаптывает, как едва пробившуюся из земли травинку.

– Нора, я не так ужасен, как ты почему-то думаешь.

– Я думаю, что ты прекрасен, - она чуть наклонилась вперед и прошептала: - особенно, если раздеть.

– Нора…

– Не надо стесняться, я же не против всего этого. Неужели ты ещё не понял? – Шивон почувствовал себя сырым куском мяса, на который смотрят, когда он превратится в подрумяненный бифштекс. Нет, от фанаток это ожидаемо, но от взрослой дамы с ученой степенью! И как её переключить на любовь, если её не волнует ничего, кроме его тела? Может, в самом деле, удовлетворить её, да дело с концом? Её отпустит навязчивая идея секса, она подумает о более возвышенном. Сколько лет её уже никто не трахал? По озабоченности ощущение, что целый миллениум.

– Что ж, я не отпираюсь, что ты меня возбуждаешь, - пока он ждал этой встречи, он не раз поймал себя на мысли, что хотел бы, на самом деле, переспать с Норой, но вот сейчас, сидя напротив, не так-то и сильно она его манит, особенно из-за своего напора. Пожалуй, с ней даже лучше поговорить. Хотя… Он допил бокал, и официант тут же поднесся наполнить его снова. Терпкость постепенно переползала с губ в нутро, покалывая большей раскованностью жестов и повадок. Секс Шивону нужен был регулярно, тестостерон ферментировался, либидо вулканизировало. Почему бы подо всё это не подложить и нечто отягощенное мозгом, в отличие от обычных его пассий?