Музыка била по барабанным перепонкам, темнота рябила мигающими под цветными прожекторами телами, танцующими и снующими по танцполу от бара к столикам, от столиков к бару. Официанты поднимали руки над головой, чтобы протиснуться с выпивкой куда-либо, ухающие басы из огромных колонок у сцены, на которой тряслись подтянутые, вымазанные блестящим гелем гоу-гоу танцовщицы, врывались в пульс и учащали его, создавая неугомонный ритм, под который так и хотелось дрыгаться, не сидеть на месте. Поглазевший снизу вверх на полуголых девчонок на возвышении Шуга, в результате приземлился в какую-то кабинку, опытно познакомившись и очаровав целое трио тусовочных девчонок. Заманив туда же Чимина, они теперь перемещались исключительно между танцполом и своим столиком. Двоим из трёх подруг ужасно понравилось, как двигался Мин и его тренированное тело, и они постоянно пытались вытащить его в танец снова и снова, третью занял Шуга. Джей-Хоуп и Намджун, не приглядев себе там ничего, отхлынули к бару, высматривая что-нибудь получше, что-нибудь стоящее, потому что оба привыкли получать желаемое, качественное. Баловни судьбы и денег, им не приходилось мучиться с достижением удовольствий.

– Может, стоило поехать в квартал красных фонарей? – докричался Хоуп до друга, потягивающего благородно виски. – Зачем нам какие-то студентки и, упаси боже, старшеклассницы? Развращать кого-то…

– Успокойся! – махнул тот кистью руки, опершись локтем на стойку, восседая на высоком покручивающемся табурете на одной ножке. – В такой час в такие клубы не ходят те, кого ещё можно развратить! Тут все с одной целью. Напиться, найти кого-то по своему вкусу, потрахаться.

И в самом деле, не прошло и десяти минут, как рядом подплыли две до предела оголенные девицы, обнажившие свои плечи, область декольте и спины летними топиками, а ноги и бедра мини-юбками. Рэпмон без проблем завязал с ними беседу и, уже танцуя с одной из них, Хосок убеждался, что даже если это студентка и девочка из хорошей семьи, то это ничуть не умаляет того, что она явно готова на всё, и явно не в первый раз. В таких местах часто начинали целоваться прямо во время танца, прижимаясь друг к другу и, неплохо выпивший к этому моменту Джей-Хоуп, отключил в себе на какой-то час манерность и приличия, и поступил именно так – начал целоваться и обниматься, скользя ладонями по гладкой коже, чувствуя, как подкашиваются колени его партнерши, как она с наслаждением поддаётся и обвивает его шею. С каждой минутой становилось всё приятнее, хотелось двигаться дальше, дальше… Вдохнув уличного воздуха, Хоуп немного протрезвел, идя за руку с этой самой новой знакомой; рядом с ними шёл Рэпмон со своей спутницей, о чем-то нетрезво смеясь. Так всегда получается в подобные ночи, ты словно ныряешь в один эпизод, а потом выныриваешь уже в другом. Мозги расслабляются, тело пребывает в неге уже до самого того момента, когда уснёт под утро.

– … Мы живём в одной комнате, в общежитии, - рассказывала спутница Намджуна, и Хосок понимал, что пока танцевал и пил, его дама тоже что-то поведала об учебе, институте и городе, из которого приехала. Но учеба определенно переместилась на второй план, затмленная огнями столицы, перспективами, гулянками, кавалерами, развлечениями и, что уж там – возможностью неприкрытого блядства, за которое никто не осудит, потому что это не маленький провинциальный городишко, в котором все друг друга знают и доложат родителям. В Сеуле можно позволить крыше съехать, а нравственность засунуть в задницу. Под лозунгом «это же молодость!» парни и девушки творят, что хотят. И Хосок не собирался осуждать подобное, конкретно сейчас оно ему было необходимо.

– … если наша третья соседка не спит, то не обращайте на неё внимания, ладно? Или попросим её выйти, - увещевала та, что держала за руку Хоупа, когда они уже поднимались по лестнице, забравшись через окно с заднего двора, чтобы не заметила дежурная охрана. Парни не задавались вопросами, почему они идут сюда, они следовали развитию событий, участвовали в приключении, тем более что к себе они повезти никого не могли – и у Хоупа, и у Намджуна были семьи из другой прослойки, другого уровня и высокого воспитания, и домой никто никогда девиц на ночь не приводил.

– Ну вот, свет горит, - проныла одна подруга.

– Зубрит наша ботаничка, - фыркнула вторая. Разувающиеся, молодые люди приотстали, когда дверь в комнатенку общаги открылась. Девушка Намджуна вернулась за ним, и, обнимая его вокруг торса и прижимаясь, повела его сразу к своей кровати. Особенно выбора и не было: три кровати и два стула, один из которых занят той, что сидела под лампой за учебниками. – Хана, ты что, ещё не ложилась? – бросила ей студентка, вводя за собой Джей-Хоупа. Тот среагировал на где-то недавно слышимое имя и посмотрел на ту, о которой нелестно отзывались приятельницы, пока они сюда шли.

– Я поздно пришла после вечерней смены, и решила повторить перед завтрашними лекциями… - повернула она лицо на входящих, видимо, уже привыкшая к поведению соседок, но увидев Хоупа и встретившись с ним глазами, замолчала.

– Как знаешь, но мы всё равно будем тебе мешать! – с нажимом сказала целующаяся с Рэпмоном, чьи ноги до самого их корня, откуда они росли, он уже прощупывал под юбкой. Хана бессознательно повела головой вслед за движением Хоупа, опустившегося на кровать напротив входа. Приведшая его сюда уселась ему на колени.

– И охота тебе столько заниматься? – передернула плечами она. Помолчав, девушка дождалась, когда лицо Хосока скроется из вида, загороженное затылком сожительницы по общаге и, чувствуя спазмы в горле и боль в груди, поднялась и, забыв выключить лампу и закрыть учебник, пошла на выход.

– Не буду вам мешать, - неслышимая никем пробормотала она и, перешагнув порог спальни и прикрыв за собой, побежала вперед, как можно дальше, но добежав до лестницы остановилась. Куда идти? Куда деваться? Что делать? Боже, опять он. Он! Полгода назад она несколько раз видела его в кафе, где подрабатывала. Потом он пропал, и она решила оставить его образ в мечтах, существующим в фантазиях принцем. Но вот он объявился вновь, такой прекрасный, такой далекий, недостижимый… И вдруг начинает оказываться, одно за другим, что он богат (это она поняла по машине, на которой он подъехал), что у него девушка (ведь это же его девушка была с ним сегодня?), а теперь ещё и то, что он никакой и не принц, а гуляка, как все парни. Но всё равно, такой прекрасный! И не с ней… Никогда такие как он не обратят внимание на такую, как она. Хана села на верхнюю ступеньку и, уткнувшись лицом в колени, заплакала.