Небо было в густых облаках, которых не хватило только чтобы заправить самый краешек горизонта, где закат прорвался розово-оранжевыми красками и полосой горел под темно сине-серым покрывалом. Из-за этой облачности и было уже темно, так что приходилось зажигать свет.

– Бобби, - присела рядом, подтянув кресло, Дохи.

– Привет, - в его руке обнаружилась банка с пивом, из которой он попивал, уставившись в беспросветный купол неба над крышей. – Какими судьбами?

– Вкусностей принесла, - подтянула девушка корзину, с надеждой улыбнувшись.

– Опять мама попросила меня накормить?

– Нет, я сама подумала… Бобби, - она подвинулась вместе с креслом ещё чуть-чуть. – Пошли, попьём чай с печеньем?

– Ага, я буду есть, а ты будешь только чай? – С хитринкой посмотрел на неё Чживон. Пойманная на преступлении, девушка поджала губы, ища что-нибудь в своё оправдание. – Сколько уже потеряно балласта?

– Это всё от нервов, - вспомнив оправдание Хёны по поводу отсутствия месячных, применила его и к себе Дохи. Они же девочки, у них для всех симптомов один диагноз, и должно прокатывать. – Я переживаю за подруг, и вот…

– Серьёзно, ты же килограммов шесть-семь уже скинула? – посмотрел на её фигуру Бобби. Девушка не стала отвечать. Глазомер у него хороший. При своих метре шестьдесят она весила шестьдесят пять килограммов, а теперь дошла до пятидесяти девяти. Эта цифра с утра поразила её саму. Протянув руку, парень ущипнул её за бок. – Где наши складочки? Хочешь погибнуть от истощения? Я думал, что ты забыла про БиАя.

– Я и забыла, он тут ни при чем, - достав печенье, разволновавшись, Дохи всё-таки стала поглощать его сама. – Но разве самой для себя мне не должно хотеться быть стройной? Всем юношам нравятся тонкие талии. Тебе же нравится, например, отсутствие жира?

– Да плевал я на жир, - хмыкнул Бобби и опять уставился в небо. – Красота непостоянна, как и вкусы на неё. Вообще в жизни всё непостоянно, и среди этих сменяющихся пристрастий можно успеть полюбить всё на свете, пусть и ненадолго. Худые, толстые, верные, неверные, красивые, некрасивые – ты никогда не замечала, что любят все и всяких? Какого черта заморачиваться, Дохи? Всем перепадёт.

– Но Джинни очень симпатичная девушка, и…

– Плевал я и на Джинни тоже, - равнодушно бросил Бобби. Дохи запнулась. Она не ожидала такой резкой фразы в сторону подруги. Она пришла поддержать страдающего от безответной, как выяснилось, любви друга, который наверняка узнал, что вернулся Юнги, и теперь ему в душе паршиво. Однако… может, он выпил и это бравада?

– Но… разве ты не любишь её на самом деле? – тихо спросила Дохи.

– Люблю? – свел брови Бобби. – Что за фантазии? Я когда-нибудь говорил такое? – Посомневавшись, девушка слазила в карман и медленно, стыдливо достала бумажное сердечко, протянув его Чживону. Тот взял его, опознавая.

– Я всё знаю, Бобби.

– Дохи, - сказал он и, сменив серьёзность вдруг на смех, откинулся на спинку, сев и хохоча. – Дохи, боже мой, но в мусорку-то зачем полезла? – смеясь качая головой, Бобби согнулся обратно, теребя мятую записку. – Хомячок, ты чего безумствуешь? Я выбросил это в урну, как ты в ней оказалась?

– Я переживала за тебя! – защитилась Дохи приятельскими чувствами. – Ты с таким лицом бросил это, что я не могла не узнать, почему ты так расстроен… не переводи тему! Мы говорили о том, что ты любишь Джинни! – Бобби порвал перед ней сердечко на мелкие клочки, всё ещё покатываясь от смеха.

– Я хотел развести её на секс и трахнуть, - швырнул он их на пол и, успокоившись, посмотрел на Дохи. – Переход с домогательств на игру в чувства помог бы, наконец, добиться желаемого, но я передумал. Ещё вопросы?

– Ты… ты… - девушка бегала по его лицу взглядом, ища, где он врёт? Где обманывает? Нет, Чживон не такой! Он по-настоящему умеет любить и не пользует женщин, как БиАй! Нет, он же добрый и хороший, её же он не тронул! – Нет, это не правда. Ты просто увидел их с Юнги, и тебе стало больно. И ты пытаешься показать, что всё не так.

– Дохи. Я хотел её трахнуть, не надо меня приукрашивать. Понятно?

– Тогда почему ты передумал? Ты же говорил, что никогда не останавливаешься, если чего-то хочешь?

– Если не захочу другое, - посмотрел ей в глаза огненным взором Бобби и тут же сузил их, улыбнувшись. Пламя пропало, спрятавшись под азиатскими веками и миролюбием. Чживон встал, посмотрев вдаль запестревшего огнями города. Дохи уставилась на его профиль и острую линию широкого, мужественного подбородка, которую хотелось запечатлеть на фото или на рисунке, слишком уж она была красива, чтобы оставлять без должного внимания. – Среди девушек есть два типа давалок. Одним достаточно плотского соблазна, другие ведутся на любовь. К первым относятся все, кто даёт за телефоны, шмотки, деньги, а вторые считают себя порядочными, но на самом деле им точно так же без разницы, с кем спать, если тому есть благородное оправдание, вроде печати в паспорте, заверения в чувствах, жалости или щедрости с их стороны – неважно.