Шрифт:
– Огонь по ближайшему!
Тр-р-р-ра!
Пулемет под бортом выдал короткую очередь и ближний аппарат взорвался голубыми брызгами. Второй за ним влетел в остаточную взрывную волну и был смят огромным давлением в эпицентре. Третий попытался уклониться, но расплавленные осколки задели его дребезжащие стрекозиные крылья, и корабль неуправляемо пошел вниз.
Дэниел с упорством плавно потянул штурвал на себя и выровнял не пострадавший самолет. Воздушный бой завершился полностью в их пользу.
– Дэн, - хрипло сзади выдал Майрис. – Ответь мне на один вопрос. Если ты так пилотируешь, как ты умудрился угодил к ним в плен?
– Аккумулятор сдох, - то ли в шутку, то ли всерьез ответил Пилот, продолжая сосредоточенно водить взглядом по всем экранам.
На подлете к Базе вся троица смогла вздохнуть с облегчением. Ни после пересечения границы, ни когда диспетчерская Луна Гранты блестящим на солнце шаром засверкала на горизонте. Только когда оператор подтвердил разрешение на посадку, и полоса засияла направляющими огоньками и Майрис, и Дэниел позволили себе расслабиться.
– Сажай птичку, герой, - хмыкнул вновь из коридорчика Дэниел.
– Есть сажать птичку! – бойко отозвался Майрис, с комфортом восседая в одиночку на пилотажном кресле.
– Левее, - поправил его Грэй, улыбаясь.
– Я знаю, - монотонно ответил Майрис.
Шасси коснулись полосы и самолет по инерции проехал еще несколько десятков метров.
Майрис знал, что он мог бы попробовать посадить самолет и вертикально, но уж очень не хотелось ему рисковать на последнем шаге.
С мягким хлюпаньем открылся шлюзовой отсек и Дэниел блаженно выскользнул наружу и потянулся. Выбрался из кабины и Грэй, осторожно ступая по жесткому асфальту своими голыми костяшками на ногах. Последним покинул самолет Майрис, заглушив двигатели.
Неторопливо вся троица двинулась к аэродрому, а навстречу им бежал медперсонал, неуклюже размахивая большими чемоданами со всем необходимым. Выбежали из ангара и техники, чтобы проверить самолет и отогнать его с полосы. Просочились в числе медиков и пара людей в штатском, чей растрепанный и боевой видок явно свидетельствовал о журналистской профессии. Высыпали из зданий и несколько зевак, чтобы полюбоваться на первых за всю историю Базы людей, вернувшихся из плена. И неспешно, вышел им навстречу даже сам Командир – Джейкоб Аллен, чья черная с серебром форма была приметна издалека.
Медики окружили Майриса и Дэниела и стали виться вокруг них, проверяя, спрашивая, снимая на ходу первые анализы. Журналисты заглядывали через их плечи и пытались наперебой задавать вопросы.
Грэй отстранил от себя всех и направился в сторону. Никто из журналистов даже не кинулся за ним. Все же репутация инопланетян не вызывала доверия. Майрис хотел было окликнуть его, высунулся из-за плеча медика, но увидел, что Грэй подошел к Командиру и о чем-то тихо заговорил с ним. Журналисты со своими бесконечными вопросами просто не дали ему расслышать диалог. А медики увели обоих парней в здание больницы.
Грэй же, подойдя к Командиру Базы и смотря вниз на него с высоты своего роста, отдал воинское приветствие.
– Вольно, Грэй, - кивнул Джейкоб. – Что-то случилось?
– Не совсем, Командор, но Райнер просил передать вам привет.
Каменное лицо Джейкоба не изменилось.
– И все?
– Нет. Еще «самые теплые пожелания», - процитировал Грэй.
Какая-то неуловимая тень скользнула по лицу Командира и его ноздри слегка раздулись от гнева.
– Спасибо, я понял, - стальным тоном ответил он.
– Командор, разрешите вопрос?
– Разрешаю, Грэй.
– Это как-то касается мальчишки?
Джейкоб пристально всматривался в глаза инопланетянина, размышляя стоит ли отвечать на этот вопрос. Когда пауза, казалось было, уже затянулось, Командир, не меняясь в лице и в интонации ответил со свойственной ему лаконичностью и строгостью.
– Нет.
Глава 8
Сенат был как всегда строг и непреклонен.
Ранним утром за десять минут до объявленного приемного часа я прибыл на монорельсе на центральную станцию к Храму. Безобразный серый монолит стен все так же нависал над входом и все так же как раньше заставлял каждого гостя ощущать себя микроскопическим ничего не стоящим битом в сравнении с могуществом Сената. Я не поднял головы на монумент, венчающий плоскую стену, не взглянул на него снизу с восхищением. Я и так прекрасно знаю, как велик раскинувший руки в жесте объятий человек в мантии. Мне знакомо лицо, с которого ваяли лик образцового Сенатора. Мне довелось быть свидетелем того, как громоздили на крышу эту позолоченную статую.