– А как насчет финансирования подпольной техники? – не упустил Виктор.

– Я знаю, где она, и предлагаю воспользоваться ей для атаки на кваари.

Ну что ж, господа, не подведите. Я хорошо помню предостережения Сената насчет моей информированности. Помню, как мне угрожали отставкой за одно лишь упоминание о секретной Базе. Но если уж я взялся играть – то только ва-банк. Пора становиться безжалостным.

Решив не тянуть, я развил идею до конца.

– Сенат ведет нас к поочередному уничтожению и делает невозможным наш ответный удар. При этом у него нет четкого плана действия на случай полностью вышедших из-под контроля кваари. Они считают, что вся ситуация в их власти, в то время как именно мы держим границу. Только наши действия или, иной раз, бездействие, сдерживают волны атак. И поэтому в наших силах повернуть события так, как будет выгодно нам. А нам нужно только выжить и удержать Границу. В связи с этим, я предлагаю сделать неожиданный ход, который определит всё. Я предлагаю вынудить кваари и позволить им напасть на нас по всему фронту. В этом случае мы объявим им долгожданную войну.

– Ресурсы, Джейк, и техника, - не сводя с меня своих умных глаз, напомнил Виктор.

– Вся техника собрана в одном месте и находится в полностью работоспособном состоянии, - подняв голову, отчеканил я. – Число единиц достаточно, чтобы вооружить весь ведущий состав Воздушных сил.

– Защита?

– Не имеется.

Клайв подозрительно прищурился. Ты понял верно, друг мой. Ты должен вспомнить это место.

– «Проект 116», - догадался и впервые за время беседы изумился Виктор.

– Да, - я все же позволил себе победную улыбку.

– Так оно устояло после испытаний антивещества?

– Их и не было.

– Так ты летал туда… - прищурился Виктор.

Я расплылся в довольной улыбке и сдержанно кивнул.

– Ну ты и змей! – поняв, что я снова его обставил, хмыкнул Виктор.

– Мы так поняли, - вклинился в наш диалог «стариков» Ральф, - это означает, что техники у нас в достатке.

– Да, - подтвердил я. – Но есть небольшой нюанс. В течение ближайшего месяца, пока мы не получим новую информацию из Колонии, я бы хотел, чтобы весь ваш ведущий летный состав был готов пересесть на новые самолеты. Каждый из вас получит от меня файл с полной документацией и одну единицу боевой техники. Скажу более – достаточно недели, чтобы полностью переквалифицировать Пилота. Аппарат предельно прост и интуитивно понятен.

– Звучит как сказка, - потер руки Клайв.

– Она самая, - не удержался я, после чего вновь собрался, - Официально новые аппараты и так поступят вам для ознакомления. В планах правительства не секрет, что Воздушные силы скоро будут полностью переоснащены. Сегодня я объявлю о завершении испытаний и полной пригодности аппаратов для боевых действий. Послезавтра – назначу закрытую демонстрацию для представителей всех Баз. Я не знаю, кто еще будет просить предоставить им испытательный образец, и как на это отреагирует Сенат. Но я точно уверен, что в условиях напряженной боевой обстановки я пробью право передать летному составу самолеты для скорейшего обучения.

– А если нет? – засомневался Клайв.

– Тогда вы получите самолеты неделей позднее, - с железной уверенностью ответил я.

Сомнения по этому пункту, как ни странно пропали. Все знали, как надо уметь «списывать» оборудование.

– А что в итоге, Джейк? – спокойно, даже с какой-то теплой и будничной интонацией спросил Ральф, подперев голову рукой. – Что будет, если мы загоним кваари обратно на юг и сместим Сенат?

– Будущее, - коротко ответил я, готовый к этому вопросу. – У нас появятся силы идти дальше, а не буксовать в этой вечной войне. Человечеству давно пора оторваться от планеты и посмотреть в небо. Мы можем это уже сейчас, но война приковывает нас.

– Но кто поведет нас туда?

А этого вопроса я искренне боялся. Не потому, что у меня не было на него ответа, а потому что ответ я позволю выбирать всем, кроме себя. И мне впервые за весь разговор стало не по себе. Ни когда я предлагал свергать Сенат, ни когда предлагал объявлять войну – я не испытывал такого чувства ответственности за свои слова, как сейчас. Что мне ответить? Что я не знаю? Не поверят. Что это должен выбрать народ? Надо мной посмеются, потому что народ – это самое безмозглое стадо, да простит меня Человечество. Народ может идти только за лидерами и подчиняться их воле. А народ, который столетие шел за Сенатом, не видит иной формы правления и иной реальности. Поэтому толпа не имеет права делать столь серьезный выбор. Тогда кто? Светлые умы человечества? Найдите в достатке таких, кто не прикормлен этим же Сенатом. А где гарантии, что они не захотят выдвинуть наверх себя? И начнется все сначала. Борьба за власть, делёжка территории, накопление личных сбережений. Не хочу! Ничего из этого я для человечества не хочу. Так же как и не хочу, чтобы оно и дальше задыхалось от господства чужих на южном полушарии. Это наша Земля. И я всегда считал, что соглашение, которое было подписано Сенатом с кваари – самая главная ошибка. А моя самая главная ошибка - в том, что позволил этому Сенату быть. Когда не стало нашего единственного лидера, Командора, когда мы, его воспитанники, получили право голоса… Я был в числе тех, кто согласился сформировать Сенат вместо избрания нового Лидера. Тогда я поддался на уговоры. Я был частью толпы. И много лет прошло, пока я понял свою ошибку. Но с тех пор я зарекся иметь собственное мнение. Которое подсказывает мне сейчас, что Я просто НЕ ХОЧУ людям ни одного из рассмотренных вариантов развития. Я думаю, что знаю, что им нужно. Но не это ли ответ на заданный вопрос? А готов ли я взять на себя ответственность перед человечеством? Даже не так – хочу ли я взять ее на себя?

Достаточно ли пятерых близких мне человек для принятия решения, и имею ли я право уйти от ответа? С одной стороны пятеро – слишком мало для того, чтобы испытывать напряжение за свои слова. Но с другой – эти пятеро доверившихся, кто носит символ Ока защитника на своей груди, пойдут на войну под моим «флагом». Так все же, насколько ценны сейчас мои слова? Какой из ответов разобьет мой тщательно выстроенный образ?

Я видел Клайва, который преданно смотрел на меня своими честными глазами. Не надо гадать, кого он хотел бы видеть впереди.

Я видел Марлен, холодную, спокойную и независимую. Она всегда осуждала меня за отступления и излишнюю мягкость.

Я видел Виктора, который принял бы от меня только единственный ответ. «Стой накрепко, - говорил его строгий взгляд. – Иначе я не пойду за тобой».

Я видел Кэхела, готового получить любой ответ, кроме тех, которые я и сам считал дурными.

И я видел, наконец, Ральфа, который смотрел... С надеждой и полной уверенностью в правильности любого моего выбора. Ральф, который был когда-то моим противником, и который случайно задал самый важный провокационный вопрос.